— Помнишь, как мы ходили на пляж?

Как я мог забыть? Это был один из самых счастливых моментов, которые мы провели вместе. Два года назад, на наш 21-й день рождения, мы решили проехать шесть часов до пляжа Галвестон. Плавать в океане, позволяя волнам уносить нас под воду, а потом вставать на ноги, чтобы они сделали это снова. Строить замки из песка и забивать песок в каждую трещинку и щель. После этого мы несколько месяцев носили песок в одежде.

Пирс, где мы сидели и смотрели на людей, и никто не обращал внимания на двух молодых людей, державшихся за руки и кормивших друг друга сэндвичами с арахисовым маслом, потому что мы не могли позволить себе дорогую еду на пирсе.

— Ты подумал, что было бы неплохо попробовать поймать краба.
– Я хихикаю, вспоминая, как Трент старался изо всех сил. Он поймал одного, но тот тут же укусил его, и он бросил его, заявив, что больше никогда не захочет приходить на пляж.

— Ты говорил мне быть осторожным, а я сказал тебе, что просмотрел достаточно видео на YouTube, чтобы знать, как это делать. Я должен был тебя послушать.

— Да, стоило. Я чаще всего оказываюсь прав, - надменно отвечаю я, и мы оба хихикаем. Потому что чаще всего мы оба ошибаемся.

— Да, ты прав. Просто иногда я слишком глуп, чтобы заметить… - он замолкает, и я не знаю, что сказать. Я хочу сказать ему, что он не глупый, а один из самых умных людей, которых я знаю. Он всегда знает, что сказать и как общаться, когда мне не до разговоров. Он не тупой. Он умный. Он находчив. Он страстный. Он так много всего.

На лице Трента появляется мечтательное выражение, как будто он вспоминает.

— Больше всего мне понравилось то, что я был вдали от всего. Только мы вдвоем. Никаких ожиданий, никакой работы, никаких правил, которые запрещали бы нам есть пончики на завтрак, обед и ужин. Мы могли просто быть.

Это и есть Трент. Всегда доволен тем, что он сам по себе, что он сам делает, не беспокоясь о том, что о нем думают другие.

— Мы можем поехать еще раз, - говорю я ему, — Но только без ловли крабов. И нам не придется спать на заднем сиденье нашей машины. На этот раз мы сможем позволить себе номер в отеле.

Это должно было прозвучать как шутка, но, судя по его удрученному выражению лица, она провалилась. И теперь я чувствую себя еще большим засранцем.

— Трент... Я не...

Его рот прижимается к моему, прерывая мои слова. Его поцелуи возвращают меня домой. Его язык нежно исследует мой рот, поглаживая и уговаривая. Напоминает мне, как легко быть с Трентом.

Мы можем бороться, пока боремся вместе.

ГЛАВА 7

ТРЕНТ

Черт. Это отстой. И под этим я подразумеваю все. Киан принес мне мой дневник в понедельник на прошлой неделе, и он до сих пор не сдвинулся с места на комоде, потому что у меня нет музы, которая вдохновляла бы меня на написание. Ни одно из слов, проплывающих в моем мозгу, не имеет смысла, а на бумаге они звучат еще хуже.

Целая неделя, и я трижды уходил из дома Митча на собрания анонимных алкоголиков. Три раза я сидел на жестких стульях и слушал, как ужасна жизнь людей и что именно это подтолкнуло их к пьянству. Три часа я слушал о самых страшных травмах, которые мне приходилось слышать в своей жизни. Я бесчисленное количество раз пересматривал свою собственную жизнь, начиная с первых воспоминаний и заканчивая нынешними, задаваясь вопросом, почему я считаю свою жизнь настолько ужасной, что мне нужно употреблять алкоголь, чтобы справиться с ней.

Однако все не так, по крайней мере, не так, как описывает человек, ведущий группу. Он всегда говорит: «Нет правильного способа страдать", как будто это может утешить.

Все делятся. Они рассказывают свои истории, утешают друг друга, а я сижу на жестком раскладном стуле и возмущаюсь, что мне вообще нужно быть здесь.

Сегодня вечером состоится еще одна встреча, и я собираюсь пойти на нее. Потому что это моя единственная цель: измениться и стать тем мужчиной, которым я должен быть для Киана.

Киан. Мы переписываемся каждый вечер, и он говорит мне о своей любви каждую ночь перед тем, как заснуть. Только благодаря ему у меня есть силы преодолевать симптомы абстиненции. Они незначительны, по сравнению с некоторыми людьми в группе.

Усталость - самое страшное, но Митч, кажется, не возражает, если я засыпаю на диване, в то время как мы должны работать над головоломкой из пяти тысяч кусочков. Он планирует поместить его в рамку, но слишком верит в то, что мы справимся. Не зря же его называют "невозможным пазлом".

— Я заказываю пиццу. Что ты хочешь?
– кричит мне Митч из гостиной.

— Пепперони с колбасой и сыром - при мысли о куче начинок и дополнительном сыре мой рот наполняется водой, а желудок урчит в знак благодарности.

— У тебя есть деньги на дополнительные расходы?

— Запиши на мой счет, - говорю я.

Я бы чувствовал себя виноватым, но это же Митч. Человек, которого я считаю отцом, потому что он ближе всего к родителям. Тот, кто будет осуждать меня за мои глупости и одновременно баловать меня, покупая все мои любимые закуски. Даже если я не сделал ничего, чтобы заслужить такое VIP-обслуживание. Я выхожу из спальни, закрывая за собой дверь, чтобы сохранить в этом доме хоть какое-то подобие приватности. Митч сидит на диване перед телевизором и смотрит старые повторы телешоу. Его спина сгорблена над журнальным столиком, он разделяет кусочки головоломки на разные секции, как будто это поможет ему разобраться, что к чему.