Я застыл наподобие камня, готовый теперь ко всему. Запнулся на ее имени. Язык будто прилип к горлу и пересохло во рту. Эльтем заставила меня подняться, велит смотреть прямо, не пряча чувств за опущенными к полу глазами. Ведет меня в другую, просторную комнату. Очевидно в этой мало места для пытки. Или недостаточно света, чтоб как следует рассмотреть то зрелище, которым она собралась насладиться. Я затравленно обвожу взглядом стены, приглядываюсь к тому, что может госпожа взять в свои руки. И не нахожу ничего, кроме двух кованых колец, вкрученных в дальнюю стену. Голову мгновенно озарят вспышка. Видел я уже подобные кольца, только на себе испытать не успел. И видел я их в той темнице, где из меня вытрясали признание.

За такие кольца должен держаться раб, пока терпит свое наказание. Неужели и мне придётся? В груди волной поднялась настоящая ярость, захотелось смести все кругом, доказать эльтем, что я не вещь! Что остались у меня и гордость и честь, что мне легче погибнуть, чем смиренно принимать наказание, каким бы оно ни было. И единственное, что заставляет меня быть покорным – отец. Я все еще надеюсь отправить домой птицу, узнать, что случилось и, быть может, помочь, если мне удастся добиться расположения эльтем. И ради этого я готов пойти на многое, если не на все.

– Подойди ближе к окну, пожалуйста.

Обманчиво мягкий голос выводит из равновесия. Мы оба знаем, что должно здесь случиться, так зачем вести себя со мной так? Дурманит обаянием голоса, чарующей красотой своей вводить в обман. Ведь все это ложь.

Девушка сложила на диван ворох ткани, который держала в руках. Я заприметил алые разводы на черном ситце, внимательно посмотрел ей в глаза. Выходит, я не первый раб, который провинился сегодня. Так вот куда она отлучалась.

– Забавный узор, верно?

– Мне так не кажется.

– Придётся потерпеть.

– Я готов, - вышло сипло и жалко. Даже кулаки я не позволил себе сжать.

– Повернись спиной к окну, пожалуйста, и сними рубашку. Я хотела бы взглянуть на то место, куда пришелся удар плети.

– Ваша воля.

И все же я не смог смотреть в глаза своему столь прекрасному палачу, отвел их, расстёгивая манжеты рубашки. Эльтем обошла меня со спины. Пожалуй, так даже хуже. Я бы предпочёл видеть, что со мной станут делать.

***Невольник, как зверь, загнанный в угол озирается в моей роскошной гостиной. Светлые стены, сад за окном утопает в цветах, широкая лестница. Здесь светло и красиво. И только Альер выглядит так, будто попал в самую страшную пыточную этого мира. Меня и саму пробрала дрожь под его яростным взглядом. Пожалуй, теперь, я понимаю, для чего ему нужен этот ошейник – просто чтоб я могла выжить. Повстанец того и гляди готов броситься просто из-за того ужаса, который окутал его плотным панцирем.

Я положила вещи на диван. Кожа на моих руках определено стала смуглей и намного. Я даже попыталась оттереть ее о рукав платья. Бесполезно. Неужели я и вправду эльтем? И что тогда стало с лицом, с волосами? Хотела бы я сейчас увидеть себя в зеркале. Только где его найти? Я обвела взглядом комнату.

Мне кажется, или здесь стало много чище? По крайней мере, облако пыли не поднялось вверх. Наверное, нужно попытаться успокоить парня голосом? Я завела ничего не значащий разговор о дурацком рисунке постельного белья. Судя по тому, какая гримаса омерзения отразилась на лице невольника, ему тоже не пришелся по вкусу подарочек Антонины. Впрочем, в этом-то как раз ничего удивительного нет. Я еще больше смягчила голос. Попросила подойти Альера ближе к окну. Хоть мне и неудобно, прошу его раздеться и против воли чувствую себя палачом.

Парень все еще держится с невероятной гордостью и это, несмотря на обуявший его страх. Бледный весь, на лбу, над губой выступил пот. Неужели боится настолько? А может, с ним просто что-то не так? Воспалились раны или тепловой удар случился после рынка. Нужно дать ему отдохнуть, может быть, вызвать врача. Вопрос только откуда? Где мне найти лекаря здесь?

Невольник отвечает глухо и тихо, его узкие пальцы немного дрожат, а пуговицы на манжетах не поддаются. Не стала мешать, под моим взглядом, ему точно непросто, обошла со спины. Альер снял с себя рубашку, мнет ее в пальцах, похоже, не знает, как поступить. А я смотрю, не отрываясь, на багровый рубец, который прошел через всю широкую спину парня. Чуть золотистая, загорелая кожа немного подрагивает, рубцом она будто разделена на две половины.

– За что тебя так?
– само соскользнуло с языка. И я не знаю, жалеть мне Альера или бояться? Никто бы не стал так просто бить человека. Или я ошибаюсь, слишком привыкла жить в другом, куда более безопасном мире, где не бывает ни каторжников, ни рабов.

– Я разозлил торговца, когда стоял на рынке. Был дерзок.

– Ясно, - я вздрогнула от раскатов мужского баса. Парень явно собрался и выжидает чего-то. А по его ошейнику пробежались и потухли несколько искр, явно причиняя ему легкую боль.

– Ты хочешь напасть на меня?

– Я не смею, - предельно ясный и как будто честный ответ. Но разве можно верить невольнику? Я и себе-то не всегда верю.

– Тогда почему возникли эти искры?

– Я жду боли и не справился с магией.

– Напрасно, - почти спокойно ответила я, - Ты маг?

– Весьма слабый. Моя мать не обладала достаточной силой и ничего не смогла мне передать.

Голос парня то вздрагивает, то становится уверенным, то вновь сипнет. Чего я жду? Нужно скорей обработать рубец, чтоб он понял, что щипать сильно не будет.Я неловко раскрутила флакончик с йодом. Крови нет, кожа не повреждена особо, но от йода хоть немного спадет отек. По крайней мере, так говорил тренер сына, когда Денис увлекся футболом.