Не стал долго ждать, готовить что-то особое. Слишком устал, слишком долог был путь, пройденный мною. Просто обжарил кусок мяса на каменной сковороде, к нему нарезал несколько персиков. Даже в сад за ароматными травами выглянуть не рискнул. Все потом, сегодня я просто хочу вытянуть ноги, дать себе насладиться отдыхом в этом почти заброшенном особняке. Подумав, водрузил на стол единственную свечу в высоком подсвечнике. Думаю, эльтем не станет возражать, если я потрачу совсем немного воска. Жаль, моей собственной магией воспользоваться не удалось, чтоб зажечь фитилек. Пришлось искать огниво.

За окном отцветал закат дня, наполнившего мою душу кошмаром и унижением. Какое счастье, что все осталось позади. Кто знает, что приготовит мне следующий день. Но пока я могу наслаждаться переходом одного дня в другой, чудным вечером.

Я медленно ел, получая удовольствие от вкуса каждого кусочка, смакуя сочное мясо. Сладковатые персики растворялись на языке. Таинственные фигуры древнего узора ожили, порхали над блюдом, мерцали в блеске свечи. И простая вода из кувшина нисколько не портила впечатление от моей трапезы, в кубке она и вовсе засверкала, наполнилась силой, чтобы передать ее мне. Надо же, эльтем и здесь позаботилась о своем невольнике, принесла воду.

Я с сожалением вспоминал того эльфа, которого увели с рынка первым. Как он теперь? Обходятся ли с ним хорошо? Повезёт, если я вскоре смогу выкупить этого парня.Тьма почти окутала сад, в доме неспешно начали разгораться огоньки светлячков, пугая домашнюю тьму, изгоняя ее в углы, под шкафы, мороча меня самого тенями.

Пирог я разрезал сразу на несколько ломтиков и улыбнулся невольно. Звёздочки фиолетовой тыквы показались мне приветом от матери, неизменно добрым знаком. Она так их любила, эти презираемые в замке плоды. Дешевые, простые по вкусу, разве что немного сладковатые, но такие красивые. Помню, как отец удивлялся выбору жены.Яблоки, вишня, зеленые половинки крохотных мандаринов особого сорта - целая феерия вкусов и запахов. Не совсем понимаю, почему второй такой же точно пирог эльтем забрала с собой? Быть может, в том доме у нее есть один или несколько других рабов? Подумать о том, чтобы положить такой простой, хоть и вкусный пирог, на господский стол, невозможно.

Я составил пустую посуду в раковину, поверх положил кусочек мха и тоненькой струйкой выпустил воду из крана. Надеюсь, мох разрастется не слишком сильно.Дохлую мышь стряхнул на один из сухих листьев, в которые изначально был завернут пирог. Нельзя брать в голые руки то, на что были наведены черные чары чужого колдовства – оно может прилипнуть.

Со всей возможной осторожностью я сложил по середине камина небольшой костерок, подобный тем, которые складывают колдуньи в лесу. Вознес короткую молитву богам и водрузил сверху чахлое тельце. Вмиг от него поднялся столб чёрного дыма, посыпались искры. Повезло, тяга в трубе достаточно сильная и дым на меня не попал. Не ожидал, что на эту крохотную мумию наложено столько всего.

Я вернулся в кухню, переложил разросшийся мох обратно в вазу, к утру он подсохнет. Его стало больше, но ненамного. Главное, что посуда отмылась до блеска. Бережно я отнес ее обратно в буфет и поплотней прикрыл дверцу. Одна мысль все никак не давала мне покоя – кто всё-таки разбил вазу, которая стояла перед камином. Я точно этого не делал, кроме меня и эльтем в особняке нет ни души. Не удивительно, что госпожа не поверила в то, что ее раб невиновен. Может быть, здесь завелось привидение? Я внутренне напрягся и тут же одернул себя. Нет же, никаких привидений в доме быть не может. Наверняка еще сама Эрта Форей наложила на свой особняк защитные чары. Впрочем, как знать. Сама дроу никого не боялась, точно так же, как и ее внучка, ни живых не мёртвых. Но должна же она была проявить заботу о своём гареме. Столько комнат было выделено для тех мужчин, столько дорогих вещей для них приобреталось. Я вновь сглотнул, формы особых артефактов особенно врезались в память. Боюсь, я не хочу узнать, как именно можно использовать самые оригинальные их них.

Я потряс головой, чтоб отделаться от этих мыслей. Смешно бояться того, что вряд ли случится. Нужно дать себе время на отдых и сон. Подошел к камину, наслаждаясь тем, как вспыхивают светлячки, озаряя мой путь, и тут же гаснут, стоит мне пройти дальше.Мумия все горела в камине. Я немного замялся, но все же решил устроиться в кресле неподалеку. Подобрал под себя ноги, совсем так, как в детстве, когда рядом со мной была моя бездумная мать, и задремал. Сны приходят ко мне не часто. Но теперь я увидел маму. Воровка сидела на берегу озера, в ее руках были бусы из черных шерлов. Мамины пальцы без всякого удовольствия перебирали их, прокручивая вокруг тонкой ниточки.

– Ты хорошо спрятался, мой птенчик. Слишком хорошо, чтобыонвыжил, -Внезапно мамины ногти заострились, а глаза превратились в две горящих луны. Я проснулся от крика и замер. На моей груди стояло странное существо лилового цвета, оно рычало, пробирая этим звуком до самых костей, острые когти вонзились в одежду, а клыки уже тянулись к горлу. Впервые я был рад тому, что на мне есть ошейник. Я вскочил с кресла на ноги. Тварь отлетела в камин, изошла на шипение, хоть угли давно погасли.

Какого беса я не затворил окно в кухне? Почему уснул в кресле? Дурак! Диинаэ не зря мне выделила ту комнатку с окном, прикрытым решеткой. Я помедлил, прикидывая, как бы половчей истребить неизвестного зверя, но в последний момент не рискнул. Кто знает, чем это для меня обернется? Да и по ошейнику прошла волна дрожи, предупреждая, что вот-вот я получу наказание. Не хотелось бы вновь испытать ту лавину боли, на которую способен ошейник. Только я никак не пойму, неужели артефакт принял тварь за свободное и разумное существо?!

Я, не оборачиваясь, все больше боком, прошел в свою комнату. Светлячков здесь было немного. При их тусклом свете я добрых полчаса воевал с постельным бельем. Странное оно, да и пахнет чем-то. Не свежестью сада, не комодом, скорее лекарствами или духами. Да и черт бы с ним! Главное, что тварь до меня не доберется, дверь я надёжно прикрыл.Я осторожно снял пыльное белье с постели, сложил его у двери, чтоб горничной проще было забрать, и сам же хмыкнул. Горничную можно не ждать. Я теперь и сам горничная, садовник, повар и кто там еще? А все равно, это лучше, чем выслушивать придирки и попреки прислуги до того часа, когда я освобожусь. Пожалуй, мне даже становится любопытно, что может заинтересовать дроу в обмен на меня? Какова моя истинная цена? Не та, что назначили за повстанца. Настоящая цена, цена свободного человека моего происхождения. Честного, доблестного, ни единого раза не запятнавшего честь своего старинного знатнейшего рода. Впрочем, эльтем и так принадлежит весь этот мир. Она может попросту не согласиться отпустить меня. С другой стороны, дроу справедливы, а я – единственный наследник отца, тот, кто должен взять в руки всю власть после его смерти. И один раз я ее уже почти взял, глотая горькие слезы потери. Счастье, что вышла ошибка, и мой отец жив.