Я хмыкнул. Рыбак…

— Но перед решающим этапом ему нужно развеяться, чтобы всё сделать правильно. Видимо, Максим не успел, — продолжала лихорадочно говорить герцогиня. Вдруг она вскочила. — Точно! Он же брал работу на дом. Я сейчас же принесу его бумаги!

Из особняка я вышел с ворохом записей герцога, часть тут же спрятав в кольце. А часть принялся изучать, пока ехал на такси в академию. Я не заметил, как по уши влез в это дело. Здесь наверняка замешан кто-то влиятельный, богатый и одуревший от безнаказанности. А я таких людей на дух не переношу.

Экзамены!

Вот о чём я напрочь забыл за рыбалкой с Билибиным и его арестом. Но пришлось вспомнить, едва переступил порог академии. Они уже завтра. Так что я устроился в своей комнате поудобнее, отложил записи Билибина и окунулся в учебники. Алхимия, оружие, артефакторика, манапользование и ещё куча всего. К полуночи в моей голове образовалась настолько густая каша, что её можно было рубить топором.

Улёгся спать, чтобы ночью мозг сам оптимизировал воспоминания. Повторять в таком состоянии можно до бесконечности, но без особого толка.

К счастью, чёрт оказался не так страшен, как его малевало моё воображение. Все экзамены проходили в один день, но они не были полноценной проверкой знаний, как в конце семестра. Скорее контрольные работы или тесты, чтобы проверить, открывали мы учебники за первые два месяца учёбы или нет.

Третьим по счёту экзаменом поставили алхимию. Первые два контрольных занятия, по манапользованию и боевой концентрации, я сдал без особых проблем. Вопросы были знакомые, а на боевой концентрации я даже смог поразить Сергея Михайловича, рассказав о зависимости духовной практики и состояния энергетических каналов тела. Несколько студентов с огромными, как у панд, кругами под глазами, тяжко вздохнули, бормоча: «Как он всё это запоминает…»

А как не запомнить, когда от этого твоя жизнь зависит?

Алхимия прошла веселее. В ней я хорошо поднаторел и легко справился с заданием: сварил зелье противоядия от большинства известных ядов. А вот одному студенту повезло меньше. Он устроил мини-взрыв, от которого к потолку протянулся огненный гриб, а котелок с остатками взрывной жижи упал на голову бедолаги. Надо будет познакомиться с ним поближе — похоже, в парне талант взрывотехника пропадает.

После алхимии наступил обед, так что я пошёл восстанавливать энергию организма, которую пожрал мозг, решая контрольные работы.

Лакросса, сдававшая экзамены вместе со мной, ушла принять душ, потому что левая половина лица у неё закоптилась. Сидела сбоку от взрывоопасного парня. Агнес и Вероника сдавали экзамены со своими группами и ещё не вернулись. За один из свободных столиков я сел один. Занял тот, что стоял у окна, выходящего во двор академии. Белая скатерть пахла крахмалом, а снаружи стоял тёплый ноябрьский полдень.

Я смотрел, как ветер гоняет охапки пожухлых листьев, когда ко мне кто-то подсел. Краем глаза уловил голубое пятно, севшее рядом.

— Ладно, я всё поняла, — произнесли тихим мелодичным голосом.

Я повернул голову. Рядом сидела невысокая девушка с ярко-голубыми волосами и такими же бровями. Бледная и грустная, она смотрела в тарелку на подносе. А ещё от неё шёл едва заметный холодок. Я с трудом узнал княжну Онежскую, потому что она состригла волосы. И теперь её прелестную головку на тонкой шее украшало каре.

— А? — переспросил я, не поняв её странного приветствия. — И я рад вас видеть, Ваша Светлость.

— Ну не паясничай, Коль. Ты знаешь, что я имею в виду, — угрюмо отвечала княжна, ковыряя ложкой гречку с гуляшом.

— Нет, не знаю, — пожал я плечами.

— Хорошо, — она подняла на меня ясные как небо, голубые глаза и нахмурила лобик, говоря: — я скажу прямо. Ты не извращенец.

Я аж чаем чуть не подавился.

— Я им и не был! — воскликнул чересчур громко. Несколько человек даже обернулись, с любопытством глазея на парочку из полуогра и высокородной княжны.

На Онежской, кстати, была одета обычная школьная форма, не утеплённый вариант. Разве что вместо чулок стройные ноги обтягивали гетры.

— Да, ты прав, Коля, — снова понурила голову княжна и вперилась взглядом в тарелку. Вилкой продолжила ковырять еду, при этом не ела её. — Ты не был извращенцем. А ещё ты был… тёплым. Можно я… — тут её голос стал совсем тихим, и я ничего не услышал. Она повторила чуть громче: — Можно я снова буду приходить…

Но её прервали.

— Ваша Светлость, позвольте спасти вас от компании этого ужасного мужлана! — С самодовольной улыбкой к нам направлялся высокий, мускулистый брюнет-второкурсник. У него на кофте рядом с гербом факультета были две чёрточки. — Для такой утончённой личности нужна подходящая компания…