Ну и ладно!

У меня время идет, а я еще не со всеми чаями познакомилась.

«Помогай лучше тут тогда», – обращаюсь я к ней, открываю жестяную коробку на чайной стене и втягиваю аромат.

«Цветы жасмина, зеленый чай скрутки "порох", крепкий, терпкий, с горчинкой при первом заваривании, а в последующих полностью раскрывает вкус», – раздается в голове.

Пусть так пока с ней контакт наладим. А там, глядишь, и на откровения раскручу.

Я достаю одну за одной жестяные банки с чаем и рассматриваю, вдыхаю, слушаю голос внутри. Стараюсь запоминать, потому что кто знает эту бывшую хозяйку тела – вдруг исчезнет или замолчит в самый неподходящий момент.

После того как я заканчиваю с чаями, иду отмывать многочисленные чайники, что пылились на полках на стене. Часть из них добавляю на прилавок для оформления, часть отставляю в глубину прилавка для того, чтобы подавать в них чай, а часть – самые необычные и неудобные для заваривания из-за формы – ставлю обратно на полки.

«Правильно. Они больше для атмосферы», – раздается внутри.

Судя по голосу, Алисия довольна.

«И как тебе быть взаперти? Не управлять собственным телом? Не расстраивает?» – провоцирую я ее в самый неожиданный момент.

Мне очень важно понять ее истинное отношение и мое настоящее положение. Не хотелось бы быть грубо использованной. Более того – я собираюсь бороться за жизнь здесь.

И я с замиранием сердца жду ответ. Чувствую, в этот раз она не промолчит – я слишком ее задела.

«Расстраивает. Я хотела умереть. Полностью», – звучит в моей голове.

Значит, она действительно сама бросилась со скалы? А то было у меня предположение, что это бывший муженек постарался.

Мол, быть вдовцом лучше, чем рогатым оленем. И жена раскаялась настолько, что в порыве раскаяния решила очистить свою совесть кровью.

Но тут, похоже, совсем другая история.

«Почему? Из-за шантажа Руфуса или из-за того, что поймали на измене?» Мне нужно это понять.

Голос в моей голове молчит так долго, что я начинаю думать, что не ответит. Но потом меня удивляют слова: «Больше не было смысла бороться. Я везде поставила не на то».

Меня это так возмущает!

– Бороться нужно всегда! – говорю я вслух. – Всег-да!

«Даже когда ты знаешь, что закончишь свою жизнь среди чайный банок одна?»

– Даже так! Что плохого быть одной?

«А ты была?»

– О да! Я целых пятнадцать лет была изгоем. И ничего, со скалы не прыгала.

«Да что ты понимаешь! Генерал сживет нас со света. Сама увидишь!»

– Из-за чего? Его брат – не красна девица, чтобы за его поруганную честь вступаться! – громко возмущаюсь я в тишину.

«Он нас убьет. Убьет…» – бормочет голос в моей голове.

– Ага. Именно поэтому и спас, да? Чтобы убить.

«Чтобы помучить. Чтобы я от его руки погибла. Я его предала».

– Предала? – ничего не понимаю я. – А генерал тут каким боком?

И тут у меня в голове начинают мелькать картинки воспоминаний от первого лица.

Вот я везу лавку с чаем на колесиках. Стою прямо на торговом пути в залатанной одежде и громко кричу о тонизирующих напитках.

Меня словно не замечают. Телеги с товарами обдают дорожной пылью, из-за которой я то и дело кашляю.

– Алисия, через час на смену. Успеешь? – кричит Марио из таверны «Горный рай».

– Успею! – кричу я и еще более активно начинаю продавать напитки.

По дороге идет молодой мужчина. Его одежды скромные, но он сам держится так, словно идет в королевской мантии. Я сразу его замечаю и не осмеливаюсь предложить напиток.

Он подходит сам. Бросает внимательный взгляд на меня, потом протягивает руку.

– Что там у тебя? – Его низкий голос пробирает.

– Т-тонизирующий напиток. – Я протягиваю чашку, и он залпом опустошает ее.

Кидает мне монету больше в десять раз, чем стоимость напитка.

– Подождите, сейчас разменяю и дам сдачу. – Я роюсь в пустых карманах.

– Не нужно.

Он мимолетно улыбается, причем больше глазами, чем губами, а потом уходит.

Картинка сменяется вспышками, как каждый день этот мужчина приходит за напитком и неизменно платит больше. Его одежды становятся все скромнее и скромнее, а сам он все смелее.

Расспрашивает, где мои родители. Я осторожно отвечаю, что у меня родни – вся горная деревня. Вру. Но как быть сироте, которая хочет выжить? Нельзя показывать, что одна и без защиты.