— И по печатному можешь?

— По печатному легче, дедушка.

— Это ежели знаешь, что к чему. Все легко, когда знаешь… Газету мне почитаешь?

— Давай.

Из внутреннего кармана шинели пассажир извлек свернутые в трубку газетные листы. Саша расправила листы. Это была пачка номеров «Бедноты».

— Так они же старые, — сказала Саша, бегло просмотрев газеты. — Все старые.

— Как так?

— Гляди, здесь написано: «Среда, 9 апреля 1919 года». А эта за второе апреля. Впрочем, вот два майских номера. Но все равно старье. Сейчас, дедушка, сентябрь на дворе. Сентябрь, а не май.

Некоторое время старик молча смотрел на Сашу, потом взял газеты, ушел с ними в конец вагона. Вернулся огорченный, подавленный. Видимо, ходил проверять, правду ли сказала попутчица.

— Последние деньги за них отдал, — пробормотал он, бросив газеты на полку. — Ах ты, горе луковое! Что же делать теперь? Ведь и не продашь никому…

Саше стало жаль старика.

— Хотите, прочту самое интересное?

— Давай! — обрадовался пассажир. — Подряд читай, мне теперь нет разницы. — Старик взял одну из газет, пришлепнул по ней рукой. — Начинай отсюдова.

— Сперва заголовки заметок, хорошо? А потом будете выбирать, что поинтереснее.

Саша стала читать. Вся первая страница номера «Бедноты» за 9 апреля была усеяна короткими заметками. Заголовки были красноречивы: «Одесса взята», «Перекоп взят», «Овруч занят», «Сдался батальон белых», «Поделки очищаются от петлюровцев», «Восстание против Колчака», «Восстание в Либаве».

Старик сидел, склонив голову набок, прикрыв глаза. Казалось, дремлет. Но стоило Саше сделать остановку, как он встрепенулся:

— Чего остановилась?

— Перевести дух.

— Дальше давай. Есть там про заграницу?

— Найдется. Вот, например: «Румыния в красном кольце», «Демонстрация в Японии», «В Галиции разгорается…»

— Стой! — Старик тронул Сашу за рукав. — А про Германию тоже есть?

Саша прочитала:

— «В Баварии провозглашена Советская республика».

— Я тебе про Германию, а ты — Бавария!

— Бавария — часть Германии. Ну, вроде как волость, — пояснила Саша. — А зачем тебе, дед?

— В Германии, видишь, племяш мой томится. Второй год, как в плену, бедолага… Теперь там, говоришь, революция? Вроде бы как у нас?

— Сам же слышал, как я читала. Гляди, что пишут товарищу Ленину руководители Советской Баварской республики: «Бавария последовала за Россией и Венгрией. Мы верим в пришествие дня всемирного освобождения. Да здравствует интернационализм, да здравствует всемирная революция!»

Старик взял у Саши газету, приблизил к глазам, оглядел — при этом казалось, что он обнюхивает газетный лист. Бережно сложив газету, спрятал ее за пазуху.

— Все так и написано? — Он строго посмотрел на Сашу. — Не обманула старика? Ну и хорошо. Ну, слава Богу!

Торопливо крестясь, он стал собирать с койки остальные газетные листы.

Саша уже не смотрела на него. Ее внимание привлекла группа людей в соседнем отделении вагона. Сквозь щелистую перегородку были видны несколько мужчин и женщина, сгрудившиеся возле поставленного стоймя большого фанерного чемодана.

— В карты дуются, обормоты, — сказал старик, проследив направление Сашиного взгляда. — Ну, а что с них возьмешь, коли неграмотны, как вот я сам? Им бы лишь время убить, ежели выпала такая оказия, что едешь в поезде и кругом скукота…

Саша продолжала наблюдать за картежниками. Ее все больше интересовал банкомет… В сознании возник ветхий пароходик, на котором еще недавно она плыла из Одессы. Да, конечно, один из тогдашних спутников Стефании Белявской и метал сейчас банк в компании поездных картежников.

А ниточка воспоминаний все тянулась. В памяти всплыли сцены обыска на квартире Белявских, утро в ЧК, когда было обнаружено, что у пройдохи-врача вместо ценностей отобраны ничего не стоящие фальшивки, далее — загадочное убийство Григория Ревзина… Кто и зачем поднял руку на него?

Она смотрела на банкомета и ловила себя на мысли: картежник вполне мог иметь отношение ко всему тому, что заботит ее вот уже столько месяцев.

Если бы знала Саша, что именно этот человек лишил жизни старого Ящука, а теперь ехал в Харьков, чтобы совершить там второе убийство!..

Некоторое время Саша вынуждена была слушать болтовню соседа, отвечать на его многочисленные вопросы. Потом старик стал зевать. Встретившись с Сашей взглядом, виновато усмехнулся.

— Малость притомился. И то: две ночи не спавши.