Чекисты не выпускали из поля зрения и того, кто шел впереди. Видели: «странник» поднялся на холм, сделал знак Лелеке и продолжал путь по гребню возвышенности. Судя по всему, выполнял роль передового дозорного — в случае опасности должен был предупредить коллегу.

— Уйдет, — прошептал Георгий.

— Никуда не денется. Кончим с главным, займемся помощником.

Лелека поравнялся с засадой. Гроха выскочил на дорогу у него за спиной, вскинул руку с ножом.

Но ударил винтовочный выстрел.

На мгновение Лелека оцепенел. В следующий миг шарахнулся в сторону, бросил палку и побежал.

Гроха мчался за ним, на ходу вытаскивая револьвер.

Снова загремели выстрелы. На холме появились всадники, дали шпоры коням, рванулись к бегущим.

Георгий выскочил из кустов с гранатами в обеих руках. Сделал шаг и будто споткнулся — рухнул на землю, сбитый пулей.

Наконец Гроха настиг Лелеку, всадил в него нож, ударил еще, выпустил в корчившегося на земле предателя несколько пуль из нагана.

Топот коней нарастал. Олесь выхватил гранату, чтобы отбиться от всадников. Поздно! Бандиты были уже рядом, и один достал его шашкой…

Патрулем, охранявшим подступы к лагерю банды, командовал Степан Гаркуша.

Сидя в седле, он наблюдал, как спешившиеся патрульные обыскивали убитых… Все в этом происшествии выглядело необычно. Вооруженные люди затеяли бой на дороге. И где? Близ лагеря отряда!.. Были так увлечены сварой, что проглядели патруль.

Он распорядился, чтобы убитых погрузили на коней, и повел группу в отряд.

…Торопясь с докладом о случившемся, Гаркуша на галопе миновал палатки артиллеристов, коновязи, походные кухни, осадил коня у резиденции атамана.

Здесь его глазам представилась такая картина. Возле сторожки стояло несколько оседланных лошадей. На одну из них Леван подсаживал мужика в замызганном пиджаке и грязных сапогах. Взглянув в лицо этого человека, Гаркуша с удивлением обнаружил, что знает его — видел сегодня утром. Но тогда это был осанистый полковник с властными жестами… Другую лошадь держала в поводу «докторица», тоже переодетая крестьянкой. Рядом с ней стоял батько.

Вот полковник взгромоздился на коня. Леван помог ему просунуть носок сапога в стремя, передал поводья.

— Хоп! — сказал горец и шлепнул коня по крупу. Тот вскинул голову, сделал короткий прыжок.

Тут же на лошадь села девушка и вскочил на своего жеребца атаман.

Гаркуша опомнился, подбежал к Шерстеву, стал рассказывать о происшествии. Не разобравшись, атаман прервал его на полуслове, хлестнул коня.

Но уже показались четверо патрульных. За ними валили любопытные.

Все спешились. Все, кроме Саши — она сразу узнала Олеся и Георгия, застыла в седле.

Убитых стали снимать с лошадей.

Гаркуша стоял рядом с Шерстевым и Черным, рассказывал, как все произошло.

Сперва положили на землю Георгия и Гроху. Затем стащили с коня человека, которого первым увидели чекисты. Этого порешил сам Гаркуша: гнался за ним, едва не вылетел из седла, когда конь споткнулся на выбоине, озлобился и наотмашь рубанул клинком беглеца.

Вот сняли последнего убитого. Саша не видела его лица, но знала, что это Лелека или Тулин. Только их могли атаковать Гроха и Георгий, атаковать и уничтожить, чтобы вывести ее из-под удара, спасти операцию.

Лелеку положили на землю. Черный скользнул по нему взглядом.

— Константин! — закричал он.

Вцепившись в грудь Гаркуше, повалил его, стал топтать ногами.

Шерстев еле оттащил полковника.

— Мои люди не виноваты, — твердил он. — Знаешь же, как все было. Другие напали на Костю. Вот же, удары ножом. Два удара…

— А потом из нагана добавил, — сказал Гаркуша, поднимаясь с земли. — Мы скачем к нему, а он бьет и бьет по лежащему!

— Кто? — сказал Черный.

Гаркуша показал на Олеся Гроху.

— Думаю, агент ЧК, — проговорил Шерстев. — Там понимали: вырвавшись на свободу, Лелека сделает попытку уйти к своим. Вот и устроили засаду. Странная история. Странная и запутанная… Меня уверяют, что Костя посажен в тюрьму. А он вдруг появился близ моего отряда. Как это понимать?

— Он был арестован, — сказал Черный. — Сведения точные.

— И что ногу повредил, ходить не может — тоже точные сведения?

— Зажила нога. Зажила, если он столько верст по степи прошагал.

— Сейчас выясним… Леван!