— Совершеннолетние? — спросил я у двух вожаков противоборствующих сторон.

Оба кивнули.

— Тогда пьёте мировую, жмете руки. Все пацаны будут тому свидетелями. Если после этого продолжите свою войну, то это будет означать, что вы нарушили слово пацана, — заключил я.

На этих словах оба зачинщика драки даже как-то попятились подальше от меня. Это ещё раз доказывало, что разборка была только поставлена на паузу — и продолжение ожидалось, судя по всему, даже прямо сегодня. Учитывая, что Степан уже забрал нож у Васи Шрама, что тот решился на оружие, во втором раунде противостояния дело могло дойти до палок с гвоздями, мешочков с камнями — и Бог знает, с чем ещё.

— Пейте! — поддержал мою инициативу Степан Сергеевич.

Он вообще смотрел на меня каким-то странным взглядом, изучающим. Наверняка переваривал — вот он я, в пошитом в одном из модных ателье Ленинграда специально под заказ костюме, причём, лично портным иудейского происхождения. И в таком наряде, ну или, как говорят, в прикиде, развожу разъярённых уличных бойцов. Рыжий со смазливым лицом, почти ровесник всех тех студентиков, кто устроил возле общежития бойню — я сам решительно иду в бой, а юшку, что сочится из моего носа, будто не замечаю, периодически смахивая кровь рукавами модного пиджака.

Для пацанов подобное поведение — «уважуха», и никак иначе.

Оказывается, я пропустил всё же два удара. Сперва и не почувствовал.

— Давай стакан! ДавайТЕ стакан! — не сводя прямого взгляда со своего оппонента, сказал Бондарь. — Выпью!

Я налил в гранёный малиновский по ободок водки, протянул два куска колбасы.

— Уважаемый, говорят, что ты пепси-колу раздаёшь? Так, может, и нам подгонишь пару бутылочек, чисто запить, — разбитыми губами сказал Василий.

Я посчитал его слова своим успехом. Как минимум, я уже не Рыжий, а уважаемый. Ну, а что до пепси-колы, если она ещё больше смягчит ситуацию, так почему бы и нет. Так что я гаркнул команду в сторону общажного крыльца, и юркий малыш, парень, наверняка, лет семнадцати, но с проблемами роста, притащил сразу пять бутылок «Пепси». Я усмехнулся «хитропопости» парня, смекнувшего, что раз раздача началась, надо не зевать. Нас тут четверо. Выходит, что пятая достаётся тому, кто напиток принёс.

— Ну, что, все проблемы в прошлом, если не появится новых, и вы не станете ни сами драться, ни пацанов привлекать? — настаивал я также и на формулировке обещания.

Однако пришлось ещё потратить минут пятнадцать на то, чтобы лидеры группировок всё же высказали друг другу претензии, но при этом происходило всё достаточно мирно, а я чувствовал себя медиатором в службе досудебного урегулирования.

Всё оказалось банально до зевоты. Вася держал общагу и не пускал туда городских, если только не за весьма серьёзную плату. Вход в общагу, скорее всего, через спущенную веревку, для посторонних составлял сразу две бутылки водки, то есть в районе пяти рублей, при том, что стипендия учащегося ПТУ была равна всего тридцати трём рублям. Вот Бондарь и посчитал, что это несправедливо, а Василий на себя слишком много берёт. Если в самом училище больше верховодил Бондарь, уже по тому, что Вася две трети занятий просто прогуливал, ясно — общагу подмять под себя Бондаренко не смог. Сельские парни умели давать отпор. Тут шли улица на улицу, а там на пустыре, деревня на деревню, да еще и без милиции… Ну а городские подъедут, так за милую душу…

А тут такой удобный повод — выпускной, когда в общаге будет много чего вкусного, много выпивки. Потому-то городские и решили прийти нахрапом, и дружно, через козырёк и кухню второго этажа, зайти в общежитие. Общажные узнали, что к ним лезут посторонние, уловили момент и пошли наказывать непрошеных гостей.

— Расход! — сказал я, когда оба вожака распили бутылку водки, правда, газировку так и не открыли, для кого-то приберегли.

На вахте помощь оказывали не только общежитским, но и городским. И две ремонтных базы не справлялись с потоком ранбольных. Так что, приняв и к самому себе некоторые околомедицинские меры, я присоединился к кумушкам и Степану.

Ко мне выстроилась очередь из четырех парней с разбитыми носами, уже опухшими ушами, наливными синяками под глазами.

Удивительно, сколько тут припасено перевязочного материала, йода, даже специальных мазей и касторки.

Да и вахтёрши оперативно работали, не уступая в этом навыке бывшему десантнику, который действовал с явным пониманием, что именно он делает. Толковый мужик, нужно присмотреться к нему. Пил, выходит, раньше запойно? Это проблема, но сейчас же держится — и даже занимается собой. Физическая форма и рукопашная подготовка на высоте.

— Теперь нужно пройтись по этажам, — после того, как залепили пластырем ссадину последнему подранку, сказал я.

— Вот же неугомонный! — всплеснула руками Никитична.

— У самого вона фингал какой под глазом, а всё туда, по этажам пройтись, — это уже возмущалась Ивановна.

Складывалось ощущение, что они просто не хотят отпускать меня, чтобы не оставаться вдвоём на вахте, так как одному мне идти по этажам тоже было не с руки, тут Степан нужен. Впрочем, большинство активных общежитских меня уже видели. Ну а Вася Шрам оценил мой поступок и был даже благодарен, в том числе и за то, что я уберег его. Был бы удар ножом, то без милиции обойтись не получилось. И все… золотые купола душу мою радуют.

Так что я пошёл — тем более, что с верхних этажей доносились звуки, нужно было понять, что происходит, чтобы не получить сюрпризы поутру. Пусть и не в том масштабе, как могло быть, если бы в ход пошёл изъятый у студентов запас водки и портвейна, но веселье могло состояться. А впрочем, наверняка не всё мы отобрали. Пили, паразиты!

— Справишься? — спросил Степан.

— Двум смертям не бывать, а одной не миновать, — хотел я пошутить, но вышло как-то даже самому не смешно.

Поговорка противоречила тому, что со мной произошло совсем недавно — одна смерть уже случилась, так что и вторая могла бы меня подкарауливать.