Арсений всю гонку злится. Его лицо постоянно дергается, хмурится. Звука нет, но мне кажется, я слышу, как крошатся его зубы, так сильно он сжимает челюсть. Руки сжимают руль с такой силой, будто он хочет его раздавить.

— Жаль коптер не удалось поднять, — вздыхает парень с заднего сидения, но его стенания дружно игнорируют. Всем и так понятно, что помеха не только темнота, но и дождь.

Странно, обычно люди знакомятся, когда попадают в общую компанию, а тут никто не проявил инициативу. Наверное, возмущаюсь в первую очередь на себя, как-то некрасиво с моей стороны было сесть и промолчать. Растерялась.

Машину Яна закрутило. Ника бледная, глаза зажмурены. Грудь поднимается и опускается, словно ее кто-то накачивает с помощью насоса. Дружно выдали эмоции все, кроме меня и Германа. Он вообще спокоен и сосредоточен, а мне просто страшно вызвать его недовольство, поэтому переживаю все внутри. Самсонов вроде вырулил и продолжил гонку, а мои искусанные от переживания губы начинают болеть, во рту ощущается металлический привкус крови.

Мне непонятно, кто лидирует. Несколько камер установленных на решетках бесполезно транслируют темную муть. Я бы их отключила, чтобы увеличить окна на планшете с других камер, но кто я такая, чтобы раздавать советы.

— Арес с Демоном идут ноздря в ноздрю, — поясняет Герман. Откуда он это знает, я не спрашиваю, но благодарна, что разъясняет. Он будто чувствует мою растерянность и тревогу. — Самсона не вовремя выкинуло, его задача оттеснить Ареса, не дать перехватить лидерство, — продолжает пояснять загадочный гений. — Фил и Хомут идут в связке с Аресом, их задача выбить Демьяна, не дать ему в очередной раз нагнуть Ареса, — пытаюсь понять, кто из парней помогает моему брату, но никого не могу выделить. — Остальные участники — одиночки, которые рубятся за бабки, среди них ни одного самородка, наблюдать за ними неинтересно, они уже проиграли, — отключает несколько камер.

Напряжение зашкаливает. Меня потряхивает. Раздается испуганный вдох. Машину одного из участников крутит с такой скоростью, что меня начинает тошнить. Чудо, что она не перевернулась. Это не они играют со смертью, это смерть играет с ними. Дураки! Идиоты! Зажравшиеся мажоры! Внутри меня кричит испуганная девочка. Сердце через боль бьется в груди. На его месте мог быть Арсений, Демьян, Ян с Никой…

— Фил вылетел с трассы. Самсонов постарался, отомстил, — поясняет Герман, а я зажмуриваю глаза, прикусываю язык, чтобы не сказать все то, что думаю о Яне. Он не только своей жизнью рискует идиот!

Дальше еще жестче. Герман увеличивает звук. Кайсынов на непонятном мне сленге отдает резкие односложные указания. Теперь и он напряжен, между бровей залегла глубокая морщина. «Талисман» в его машине хватает ртом воздух. Напряжение такое, что можно осветить целый район, если подвести к нам провода.

Герман молчит последние две минуты, а мне хочется знать, кто лидирует? Долго еще это будет продолжаться? Можно спросить, но страшно нарушить звенящую тишину. Все застыли перед экранами, кажется, что не дышат. И я не дышу. Кусаю губы, царапаю колени, хорошо, что через джинсы, следов не останется.

Это не гонка, а какое-то издевательство! Вот кто из них побеждает? Ничего ведь не понятно! Только по злому лицу брата можно понять, что все идет не так, как бы он хотел.

За прошедшие годы я почти забыла лица родителей и Арсения. Может не только лица? В его мимики столько ненависти и злости, что мне неуютно за ним наблюдать. Арс казался мне добрым старшим братом, но что могла понимать девочка десяти лет?

??????????????????????????- Да! — Герман поднимает резко сжатый кулак, отмечая победу Демона. Сзади радуются и смеются. Крики, свист разлетаются на всю округу! Не осталось сил даже на скупую улыбку, ресурс моих нервных клеток выгорел. Одна радость — с Никой все в порядке. Она уже отстегнула ремень и вышла из машины Яна. Демон, откинувшись на сидение, смотрит перед собой, пока его девушка плачет и смеется. Арсений бьет по рулю ладонями и ругается. Даже без звука понятно, что это набор нецензурной брани. Одним нажатием Герман выключает все камеры. Зрители с заднего ряда уже покинули машину, мне тоже пора.

— Спасибо, — благодарю Германа.

— Обращайся, — ловлю на себе его нечитаемый взгляд. Открываю дверь, вдыхаю свежий воздух. Пью его глубокими глотками, утирая с щек слезы. Пережитое напряжение вырывается наружу.

— Я пойду, — зачем-то ставлю в известность, покидая салон. Не раскрываю зонт, позволяю дождю смыть с лица соленые дорожки слез.

— Яна! — Ника оказывается рядом, обнимает меня за талию. Ощущаю, как ее трясет. Она пришла за поддержкой, больше не к кому. Вокруг нас собираются спортивные тачки участников. От ангара подтягиваются болельщики. Не чувствуя холода, мы так и стоим обнявшись, пока народ радуется. Ян вырывает из моих сжатых пальцев зонт и раскрывает над нами. Смотрит недовольно, но ничего не говорит.

— Победитель проставляется? — врывается в мой уставший мозг голос брата. Он стоит совсем рядом, а я его даже не заметила. Странная волна проходится по телу. Он словно бросает Демону вызов и ждет его реакции. Не могу разобраться, чего я хочу. Чтобы узнал? Или нет?

— В «Лагуне» уже все готово, — усмехается Ян. Демон не считает нужным отвечать, лишь кривит губы.

— «Лагуна» принадлежит Кайсынову, — негромко, но с презрением произносит Ника. — Был уверен в своей победе, — добавляет, выплевывая слова. — Отвези нас в общежитие, — переведя взгляд на сводного брата, требует она.