Глаза моргнули по обеим сторонам дороги, словно их задул порыв ветра. Торопливый шорох возвестил о том, что несколько пушистых созданий очень быстро отступают. Я оглянулась. На дороге присел на корточки вампир. Этот был старым, жилистым и морщинистым, с когтями размером с изогнутые ножи для чистки овощей. Его рубиновые глаза немигающе уставились на меня.

Как раз вовремя. Он преследовал меня всю дорогу от Фермы, его присутствие раздражало красной искрой на краю моего сознания.

Нежить выпрямилась. Хрустнули суставы, принимая неестественную позу. Вампир подошёл и опустился на колено.

— Шарратум, — нараспев произнесла нежить голосом Римуша.

Вздыхать было бы неразумно.

— Просто Кейт, сын Акку. Я отказалась от этого титула. И от всего, что с ним связано.

— Это то, кто ты есть. Ты не можешь отказаться от этого, как не можешь отказаться от того, чтобы быть человеком.

Это будет сложный разговор.

— Присоединяйся.

Нежить снова опустилась на четвереньки, и мы пошли по дороге бок о бок.

— Чего ты хочешь? — спросила я.

— Служить тебе.

— Но я не хочу, чтобы мне служили.

Голос Римуша звучал слегка печально.

— Некоторые правители носят корону с гордостью, потому что считают её наградой, которую они завоевали. Некоторые считают её своим долгом, никогда не сомневаясь в том, что она должна принадлежать им. Но есть и те, кто тяготится ею, потому что она тяжёлая, и к её золоту цепляются многие души. Именно те, кто отказывается от власти, в итоге приносят наибольшую пользу своему народу.

— Я не гожусь править.

Вампир вздохнул.

— И все же править ты должна.

— Почему?

— Потому что ты нужна своему народу.

— Как поживает мой народ? Мои люди вернулись в Форт Куре.

— Твой отец привёл нас в этот незнакомый, новый мир. Всё, что мы знали, исчезло. Наше королевство — лишь далёкое воспоминание. Наши храмы и памятники разрушены. Места упокоения наших предков исчезли, и их имена затерялись во времени. Даже земля стала другой. Он обещал нам, что восстановит нашу страну, что будет нашим защитником и проводником, а теперь его нет.

И он ушел, потому что я устроила это.

— Мы не просили об этом. Мы не выбирали пробуждение. Нас призвали служить и посвятить себя чему-то большему, но мы остались с пеплом. Мы одни, брошенные и потерянные в этой новой чуждой эпохе. Ты родилась в ней. Кто защитит нас и поведет за собой? Кто еще будет направлять твой народ и даст нам цель, чтобы мы не заблудились?

Каждое предложение было стрелой, заряженной чувством вины.

Если бы я могла схватить отца прямо сейчас, я бы трясла его, пока у него не застучали бы зубы, указывая на вампира и крича: «Посмотри, что ты наделал!»

— Тебе было бы лучше засвидетельствовать свое почтение моей тете.

— У Эрратим есть свой народ. Нам там не рады.

Верно. Ещё до того, как отец и тётя ушли на покой, они разделили обязанности и персонал. Намтур и компания не обрадовались бы вмешательству Акку и его семьи.

— Кроме того, твоя тётя предпочла склонить голову перед другой силой. Это не та сила, которой мы хотим служить.

Они знали. Как они вообще об этом узнали? Связь Эрры с федеральным правительством была настолько хорошо скрыта, что те, кто был ей ближе всего, даже не задумывались об этом.

— Мне жаль, что мой отец привёл вас сюда и оставил на произвол судьбы. Он был несовершенным человеком, который чувствовал себя виноватым в гибели своего королевства и ослеп от власти и отчаяния. Ты прав. Теперь его нет. Это новый мир. Время наших отцов прошло. Тебе не нужно служить мне, Римуш. Тебе не нужно никому служить. Шинар закончился.

Римуш улыбнулся вампирской улыбкой.

— Шинар, который мы знали, исчез, когда твой отец взошёл на трон.

— Тогда зачем ты здесь? Почему ты пытаешься следовать за нашей порочной родословной? Разве ты не хочешь быть свободным?

Вампир посмотрел на небо.

— Я здесь, потому что я свободен.

— Я не понимаю.

— Шинар возник во времена великой тьмы, в стране, раздираемой войнами и осаждённой чудовищами. Он был маяком надежды и света, где слабых защищали, а сильные находили смысл своей жизни. Я вырос на легендах того времени, о героях, которые самоотверженно сражались, жертвовали собой и боролись за лучшую жизнь. Они были повсюду: в наших колыбельных, в великих поэмах и сагах, в наших картинах, в историях, которые рассказывали детям. И вот мы снова здесь, во времена великой опасности и надвигающейся тьмы, когда слабые страдают, а сильные охотятся на остальных.