Вернувшись в реальность, я переключился на зрение Мимо. Мимик в форме орла парил над головой Артёма, грустно бредущего обратно. Оно и немудрено. Поднялся ветер и забросал снегом кровавые следы, оставленные Остапом. А слух Артёмки был бесполезен. Завывания ветра заглушали все звуки. Вздохнув, я вернулся в здание.

Идя по коридору, я услышал сдвоенный храп Хрюна и Гаврилова. Чем ближе я подходил, тем храп становился громче. Но, войдя в комнату, яувидел то, чего совершенно не ожидал. Капитан спал в обнимку с псом. Удивительно, как холод сближает людей. Точнее, человека и пса. Покачав головой, я направился к своему спальнику, но тут же остановился. На письменном столе лежал телефон Гаврилова.

Рука сама собой потянулась к аппарату, а в голове всплыла фраза «Арх сто двадцать пять». Помнится, именно этот код Гаврилов использовал для разблокировки смартфона. Разблокировав экран, я увидел надпись «Введите пароль». Пальцы побежали по виртуальной клавиатуре, набирая текст, краем глаза я посматривал на храпящего капитана.

Гаврилов дёрнулся и перевернулся на другой бок, оставив Хрюна без одеяла. Псу это не понравилось и он, не открывая глаз, плотнее прижался к боку гвардейца. В груди колотилось сердце. Я действовал, как вор, но что-то подсказывало, что я должен заглянуть в телефон хоть краем глаза. И предчувствие оказалось верным.

Воспользовавшись проводником, я обнаружил сотни документов. В них рассказывалось о разведывательной деятельности группы «Три топора». О планах соседних аристократов и методах противодействия им. А ещё имелась папка под названием «Преображенский».

Провалившись туда, я, мягко говоря, обалдел. Нет, там я не обнаружил ничего шокирующего, кроме бездонных смет. Профессор закупал жемчужины, части тварей, минералы. На всё это он тратил сотни миллионов. Хотел бы я знать, над чем работает этот яйцеголовый.

Закрыв папку, я пролистал ниже и наткнулся на файл с названием «Расследование о нападении на Елизавету Максимовну Архарову». Палец машинально нажал на файл; увидев его содержимое, я только и смог что прошептать:

— Какого хрена?

В эту секунду мощная рука вцепилась в телефон и вырвала его у меня. Капитан Гаврилов, разъярённо уставившись на меня, прорычал:

— Кто тебе разрешал брать мои вещи?

Ноздри капитана Гаврилова раздувались, как кузнечные меха. Посмотрев на него со стороны, можно было с уверенностью сказать, что капитан является самцом гориллы. От мысли об этом я едва не прыснул со смеху.

— Станислав Карлович, не забывай о том, что говоришь с главой рода, — стальным тоном отчеканил я. — Ты присягнул мне на верность, но при этом хранишь от меня столь занимательные тайны?

— Эти тайны тебя не касаются, — буркнул Гаврилов, убирая телефон в карман.

— Да что ты говоришь? — насмешливо проговорил я. — Не касаются? Серьёзно? Меня пытались убить на первом году жизни, после — пытались похитить. В обоих случаях мама едва не умерла. И это меня не касается?

— Константин Игоревич сам разберётся с этим.

— С момента, когда произошло первое нападение, прошло почти пять лет. И насколько мне известно, ублюдок, организовавший нападение, до сих пор жив. Хотя, не так. Этого ублюдка зовут Черчесов Даниил Евгеньевич, и он не только жив, а ещё и захапал треть земель, принадлежавших отцу. Молодец, папаша! Разобрался, так разобрался, — усмехнулся я.

— Если бы не войска Императора… — с обидой в голосе начал Гав.

— Ау! Станислав Карлович! Проблема существует уже пять лет, а войска Императора вторглись лишь в этом году.

— Больно много ты понимаешь! — рявкнул Гаврилов. — Баронство всю жизнь было окружено врагами. Отправь Архаров войска на Черчесова, тут же на наши земли вторгся бы Малышев с Юсуповым.

— Отличное оправдание. Поэтому вы дождались момента, когда баронство разорвали на три части без боя. Уверен, Черчесов, Юсупов и Малышев благодарны вам за бездействие.

— Знаешь, что… — прошипел мне в лицо Гаврилов, сжав кулаки.

— Благодаря твоему телефону — знаю, — хмыкнул я. — Черчесов ухлёстывал за мамой все эти годы, надеясь на её благосклонность. Даже организовал похищения. Похищения, конечно, не удались, но это не имеет значения. Настало время породниться с Черчесовым и забыть былые обиды, — последней фразой я порвал шаблон беседы в клочья, заставив капитана зависнуть, а сам расплылся в хищной улыбке, сжимая в руке Ткача памяти.

— В каком смысле — породниться? — насторожился Гаврилов, выпучив глаза.

— Ну как же? Он страстно желал жениться на моей матери, и я дам ему такую возможность.

— Что ты несёшь! Я не позволю! — яростно выкрикнул Гаврилов. Судя по его глазам, ещё немного — и он врежет мне по морде.

Поняв, что сболтнул лишнего, я решил сбавить.

— Ха-ха! Повёлся? Это просто шутка, — наигранно рассмеялся я.

— Дурацкие у тебя шутки, — зло буркнул Гаврилов, хорошенечко встряхнул меня за ворот так что в голове помутнело, а после отпустил, делая вид что поправляет мою одежду. — Что собираешься делать дальше?