Спустя полгода:

– Он теперь вместе с мамой, да?- размазывает слезы по лицу Камилла. Я киваю, одними губами произнося " да". Ратмир, неестественно взрослый в темном брючном костюме, стоит рядом с Камиллой, держа её за руку. Мы провожаем в последний путь Дамира. Пускай даже символично, навещая его на кладбище. Неожиданно, но после смерти сына Гузель Ибрагимовна и Аят Разикович внезапно активизировались, будто решив отдать сыну последний долг. Сперва было решено похоронить его по своим традициям, я не стала возражать. Но каково же было мое удивление, когда я узнала, что Гузель уговорила мужа исполнить последнюю волю сына точь-в-точь как тот сам этого пожелал в завещании. Кремировать его тело.

На похоронах я встретила Тиграна, совсем неожиданно, ведь первые несколько месяцев мы, вернее, он и Ратмир, общались только по видеосвязи. Я думала, он надолго задержится за границей вместе со своей юной женой. Но он приехал. Да ещё и говорят, что один. Впрочем, мне это не интересно. И, всё же, на ум приходит то, как я жадно выискивала недавно в интернете хоть мельчайшие подробности об их разрыве, семье, да вообще, хоть что-то . Лицемерием никогда не отличалась, поэтому приходится признать, что не все чувства во мне остыли. Да и Дамир, его письмо...Оно до сих пор будоражит душу, напоминая, как все быстротечно, как мы сами можем испортить себе жизнь своим собственными руками.

Положив на могилу букет цветов, некоторое время прибираюсь вокруг. Дети молчат, осознавая всю серьезность момента. Ратмир тоже в последнее время очень привязался к Дамиру. Когда тому стало тяжело даже подниматься с кровати, то Ратик буквально стал его вторыми руками, принося всё необходимое. Я же хотела ухаживать за ним, но он отказался наотрез. К нему приходили посменно двое мужчин- сиделок, проводивших все необходимые гигиенические процедуры, помогающие оправлять естественные потребности. А также клининг - стерильность в нашем доме в последнее время стала основной темой дня. Кажется, даже дети привыкли мыть руки и мыться по несколько раз в день. У игрушек появилась строжайшая иерархия- уличные, домашние, те, что можно взять к папе.

Конечно, это невероятно больно видеть, как человек угасает. Ежедневно, с каждой минутой. Дамир получил свой ВИЧ-статус от Аиды, но узнал об этом очень поздно - когда терапия была уже бессильна помочь. Он болел СПИДом. И если окружающим он был, вопреки расхожему мнению, вполне себе безопасен, то они для него были ходячими бомбами. Каждый мог заразить, принести ' в подарок' его полностью ослабленному иммунитету вирус или бактерию, что грозили смертью.

Дамир очень мужественно переносил диагноз. Хоть так и нельзя говорить, но вердикт " у вас СПИД"- единственное, что послужило причиной его переменам. Он стал мужчиной, почувствовал ответственность за свою жизнь, пускай и безжалостно короткую теперь. За семью, за дочь. Вырос, возмужал, перестал цепляться за оценку отца, перестал искать его одобрения, снисхождения или же наоборот - мстить ему за отсутствие этого. Стал жить своей жизнью, трезво и здраво смотреть на мир. Тогда, ещё в парке, он признался мне. Я не поняла, правда. Он сказал, что ему отмерено так мало времени. И я решила, что он это вообще о жизни. Что самые лучшие молодые годы он бездарно сжёг, то живя с нелюбимой ради одобрения отца, то стараясь гнаться за той, кто его не любит, в надежде поймать за хвост мечту, оказавшуюся лишь эфемерным призраком. Ну а после, когда он раскрыл правду о своем диагнозе, объяснил мне всё, что хотел бы осуществить и почему- я т вовсе поняла, что вот такого Дамира я бы, возможно, не любила, но уважала бы безмерно. Он печалился лишь о дочери- о том, что матери, своей бабушке, она не будет нужна. Тут мы сошлись во мнениях. Нет, Гузель Ибрагимовна - не монстр, не крадётся в сумраке вдоль улиц, заглядывая в окна- может, где-то не прикрыты ставни, и тогда она сможет пробраться в детскую, чтобы съесть парочку непослушных ребятишек. Она- такой же человек, как я или Дамир. И точно также попала в плен своих убеждений, своего образа. Моя одновременно бывшая и нынешняя свекровь заигралась в успешную представительницу местечкового высшего света настолько, что любой человек или любое происшествие, что выбьют её из образа, будут крайне негативно восприняты ею. Вот если бы не внучка была выдающиейся спортсменкой, что получила не особо серьезную травму- тут бы свекровь с удовольствием принимала всеобщее сочувствие, бодрилась бы и улыбалась во все свои 32 винировых зуба. Чтобы снискать ещё большее одобрение и всеобщую похвалу за силу духа.

А вот когда все печально- твоя внучка- инвалид, в глазах окружающих - не лёгкое сочувствие, а тоска и печаль, когда они глядят на тебя или нее, растерянность и непонимание, как же вести себя так, чтобы ненароком не задеть, или же наигранное веселье, когда человек старается вести себя непринужденно, но это выглядит так нелепо и натянуто, что неловко и ему самому, и окружающим - о, этого возложившая себе на голову венок победительницы Гузель Ибрагимовна стерпеть не смогла бы. Поэтому она и предпочла самоустраниться от сына, не оправдавшего надежд, от внучки, не такой, как она бы мечтала, от дочери, что по её мнению опозорила семью. Конечно, так лучше считать. Что ты- несчастная жертва, а вокруг все- сплошные нехорошие люди. Только вот это эгоизмом называется. Но и заигрываться в успех тоже не стоит- твой образ и поглотит тебя. Я знала одну девушку, которая училась со мной в институте на первых двух курсах, а после вышла замуж, муж её пил, бил её. Она потеряла ребенка от побоев, а после напала на него с ножом, когда её в очередной раз избивали. Отделалась условным, муж остался инвалидом. Они развелись, и Таю, так её звали, взяли к нам в университет мыть полы. Из жалости, конечно. И вот Тая рассказывала, что едва сводит концы с концами, хотела вернуться обратно домой, но....мать не разрешила. Видите ли, она всем вокруг уже успела рассказать, что ее успешная дочь окончила в столице университет едва ли не экстерном, так как слишком умная. Вышла замуж, родила ребенка ( тут я подозревала, что не состоявшаяся бабушка начала всем вокруг хвататься ещё со времени беременности дочери, о которой ей та сообщила), и счастливо живёт со своим мужем, её в гости вот зовёт, но у нее огород и дела. А ребёночка повидать она ездила, просто ненадолго. Я , услышав тогда это от Там, с которой как-то после пар разговорились, была в шоке. Это как можно выбрать между боязнью разрушить своё враньё и жизнью дочери первое?! А теперь воочию увидела, как это можно. Человек просто вживается в образ, даже сам боясь его потерять, ведь зона комфорта, привычная, пускай и существующая только в его воображении жизнь, рушится на глазах.

– Арина?- слышу за спиной, когда мы уже почти подходим к воротам кладбище. Оборачиваюсь, не зная, что и сказать. Тигран. В его руках большей букет алых как кровь цветов. Не ожидала его здесь увидеть. Вернее, знала, что он вернулся, но не ожидала, что все будет так скоро.

– Не ожидал тебя здесь увидеть.- будто вторит он моим мыслям. Тушуюсь, не зная, что и ответить. Дети все делают за меня.

– Привет, дядя Тигран.
– улыбается Камилла, щурясь в лучах солнца, окрашивающего утренний пейзаж.

– Папа!- радостно бросается к нему Ратмир, обхватывая за ноги. Тигран наклоняется вниз, обнимая его.

– Я думал попозже заехать, но раз уж мы встретились...Ты не подождёшь немного? Я положу цветы и ...- начинает он, но я согласно киваю. Конечно же, мы подождем. Я всё понимаю, Тиграна тоже гложет чувство вины. Что не знал, не понимал, не догадывался, что попросту не успеет ни извиниться, ни наладить общение.

– Хорошо. Мы будем в машине.- киваю на припаркованный неподалеку на стоянке вдоль ворот автомобиль. Тигран благодарно пожимает мне ладонь, одними губами произнося " спасибо", и уходит вдоль рядов.

***

– Скажи, ты ...- Тигран отставляет чашку с чаем в сторону и странно глядит на меня, как будто сомневается, стоит ли говорить об этом. Но продолжает.
– Письмо от Дамира?

Вздрогнув, мгновенно соображаю, о чем он.

– Да.
– печально подтверждаю. Сразу вспоминается и моё письмо, в который раз за этот день, и то, что там писал Дамир. Интересно, что же он написал Тиграну?

– Он...сказал, что ваш брак...- невероятно, но, кажется, Тигран стесняется спросить.
– Он был фиктивным.
– наконец, выдавливает из себя. Издевательски изогнув бровь, сама не понимая, отчего, усмехаюсь: