Я смотрел на свою кровать. Каждое крупное событие за последние три года подстраивается под мою модель идеально. Мои губы задрожали. Слёзы защипали уголки глаз. Перед тем как неудержимо разрыдаться, я выхватил свою палочку и наложил Заглушающие чары на полог кровати. Никто никогда не должен слышать мой плач.

Обхватив руками колени, я рыдал так громко, что балдахин дрожал. Несколько счастливых воспоминаний, которыми я обладал, были растерзаны в клочья моим же неумолимым анализом.

Я улыбнулся печально. Но разве не лучше горькая, но правда, чем сладкая ложь?

Глава 1е

Я взял пергамент, на котором отмечал изменения личности, выявленные логическим анализом. Без Мастера Легилименции и психолога я не мог полностью оценить степень повреждения своей психики, тем более исправить ее. Поэтому я отложил пергамент в сторону.

Я тщательно задокументировал все свои наблюдения, особо обратив внимание на детское воспитание. Сомневаюсь, что маггловская психология была популярна в Волшебном мире, — кому нужна психология, когда есть такое замечательное заклятие, как Империус — но общеизвестно, что Дамблдор имеет представление обо всех достижениях маггловского мира. Если он находит что-то полезным, то он использует это.

Я собрал свои пергаментные черновики и по-быстрому скастовал Инсендио. Остался лишь пепел на моей кровати, да запах в комнате. Я уничтожил пепел с помощью Эванеско, а на запах никто не обратит внимание: Дин постоянно курит в спальне.

Три длинных свитка остались позади: теория заговора с моим воспитанием, изменения личности и длинный список вопросов. Свиток о моих родителях содержал, в основном, всё, что я узнал от Дамблдора и Хагрида, вместе с кое-какой информацией, которую я узнал сам.

Я выполз из-под балдахина. Храп Рона сотрясал оконные стёкла, но все уже привыкли, поэтому спали без задних ног. Я аккуратно отлевитировал свой сундук на кровать, закрыл балдахин снова и обновил Заглушающие чары. Наконец, я открыл сундук и вывалил свою одежду на кровать. Под одеждой был студенческий словарь, примерно с кулак размером — мой портативный сейф.

Я купил его прошлым летом в Косом переулке. Мистер Фортескью рекомендовал мне небольшой багажный магазин на пересечении Косого и Лютного переулков после того, как он увидел меня таскавшегося с большим мешком золота. Он сказал, что в гостиной факультета вещи имеют свойство иногда пропадать, так что мне следует хранить свои галеоны и ключ от сейфа в безопасном месте.

Сейф стоил мне 250 галеонов — целое состояние, на мой взгляд — но у него были два отделения, примерно такого же размера как мой сундук, а ключ к нему был завязан на мою кровь, палочку и пароль. Без всех трёх составляющих, собранных воедино, его было не открыть. Антиворовское заклинание предположительно сжигало любого, коснувшегося его без моего разрешения.

Законность под вопросом, но гарантированно безопасно.

Маскировка под словарь удерживала Рона и Гермиону от слишком близкого знакомства с сейфом. Вообще то, я сомневаюсь, что Рон знает, что такое словарь. А у Гермионы было три словаря получше этого.

Я порезал себе палец ножом для резки ингредиентов под зелья и промазал кровью кончик своей палочки. После, коснулся палочкой крышки сейфа с изображенной на ней змеёй и прошипел: «Дадли похож на свинью в парике». Крышка исчезла.

В левом отсеке сейфа размещался террариум с термоконтролем, ультрафиолетовой лампой и тем, что хозяин магазина назвал Чарами «правильной ориентации в пространстве (террариум всегда находится в одном положении, прим. переводчиков)». (Владелец магазина не задавал вопросов, а я промолчал.)

В гнезде из листьев лежала Дифи — гадюка черной окраски, длиной чуть меньше трёх футов. Я спас эту высокомерную змею от одной из кошек миссис Фигг за два дня до того, как раздул тётю Мардж. (Она заслуживала и кое-что похуже) Я пытался выпустить Дифи несколько раз, но она всегда возвращалась ко мне, бормоча о Хедвиг и о бесплатных мышах.

Она провела прошлое лето, ползая по саду тёти Петунии или лежа в моей спальне, сообщая мне о своих и моих потребностях, между делом небрежно предлагая искусать моих родственников. С усмешкой вспоминаю, когда пьяный вусмерть Дадли заблевал все стены в ванной комнате, так и не добравшись до туалета. Я действительно должен был тогда позволить ей укусить эту жирную касатку. Возможно, это избавило бы человеческий генофонд от Дурслей навсегда. (Вернон сделал себе вазэктомию, когда мне было пять лет, Мардж была бездетной). Во благо человечества.

Дифи согласилась скрываться во время учебного года и предпочла свою «солнечную» лампу лютым холодам шотландской зимы. Оно и к лучшему. Если бы мои товарищи по спальне узнали, что гадюка зимует в моем сундуке, они сразу меня бы линчевали.

Всё еще улыбаясь, я сложил свои заметки во второе отделение, проверил воду и температуру в террариуме и закрыл крышку, удовлетворенный тем, что мои бумаги были временно в безопасности. Я перепаковал и отлевитировал сундук, оставив при себе только оздоровительный комплекс зелий, который спёр у мадам Помфри в прошлом году. Послышался слабый металлический звон, когда сундук коснулся пола, но мои товарищи по спальне продолжали безмятежно дрыхнуть.