Потребовалось три попытки, чтобы поместить воспоминание в Омут Памяти. Затем мистер Нортон показал мне, как просмотреть его, в то время как Сайлас и Ральмут сверяли записи. Вместе с мистером Нортоном, я прикоснулся к серебристой жидкости и попал в свое воспоминание. После того, как Дамблдор прекратил интервью, мистер Нортон повернулся ко мне.

— Мистер Поттер, Сайлас будет обслуживать большую часть ваших запросов. Тем не менее, если Дамблдор создаст проблемы Гринготтсу, именно я, а не Гринготтс, буду представлять вас в Совете Магического Законодательства и Визенгамоте. Гринготтс имеет отдельный юридический отдел. Вам всё понятно?

Я кивнул, удивляясь, почему он уточняет это еще раз.

— Если есть что-нибудь ещё, связанное с вашей опекой, злоупотреблениями, отсутствием заботы, чем-либо другим, вы должны оставить воспоминание об этом в Омуте Памяти. Если Дамблдор будет всерьёз сопротивляться нашему судебному разбирательству, нам, возможно, придётся оспаривать его опекунство более активно.

Мой желудок скрутился в узел. Я прекрасно всё понял, но что будут говорить все окружающие, если они узнают всю правду? Куда я пойду? Упоминали ли мои родители в завещании кого-нибудь, кроме Сириуса и Дамблдора?

— Да, сэр. Сможете ли вы озвучить волю моих родителей?

— Нет, — сказал он, избегая моего взгляда, — но вы можете.

— Как?

— Министр может отменить решение Главного Колдуна о запечатывании завещаний ваших родителей. Я всего лишь адвокат, но вы Мальчик-Который-Выжил. Предложите ему поддержку или дайте отступные. Фадж не умеет говорить „нет”.

Когда мы вышли из Омута памяти, я почувствовал, что надежда есть. Если Дамблдор запечатал оба завещания, он, вероятно, читал их. Но он утверждал, что мою опеку определил мой отец, а не моя мать. Может быть, у мамы были другие предпочтения? По крайней мере, я надеюсь на это.

Глава 5а

Утро за два дня до первого задания застало меня сидящим на корточках перед камином. Со мной должен был связаться Сириус, мой глупый крёстный, сбежавший из тюрьмы, который напрашивался снова быть пойманным, а я мысленно проклинал его чувство времени. Моуди давно исключил фразу «Расслабься!» из своего словаря. Мои уроки начинались в четыре часа утра, и мне чертовски хотелось спать. Проклятье!

— Каркаров — Пожиратель смерти, — заявил Сириус после краткого приветствия.

— Так же как и Снейп, — раздражённо ответил я. Действительно ли он поднял меня по тревоге только, чтобы сказать мне то, что я мог и сам прочитать в газетах?

Сириус закашлялся.

— Да, это так, — он неловко поёжился, — но Дамблдор поручился за Снейпа. Не уверен, почему. Все из шайки, с которой он тусовался, оказались Пожирателями, но Министерство отпустило Каркарова из-за его показаний, с помощью которых Руквуда упрятали в Азкабан. Я никак не мог понять, почему Крауч…

— Крауч? — спросил я. Это имя напомнило мне того человека с кислым лицом, который заявлял, что договор с Огненным кубком является нерасторжимым.

Сириус глубоко вдохнул.

— Старый Крауч устроил своему сыну показательный суд и бросил его в Азкабан. Не то, чтобы малыш Барти не заслуживал этого: они должны были осудить его и Лейстрейнджей на поцелуй дементора за то, что те сделали с Фрэнком и Алисой.

Я воздержался от комментариев. Виновен или нет, каждый заслуживает справедливого суда. Чем больше я узнавал о действиях Дамблдора и Крауча после войны, тем больше я задавался вопросом: кто был хуже — они или Волдеморт?

— Каркаров может и имел возможность бросить моё имя в кубок, но мотива у него не было. Если он сдал своих товарищей, то он, наверно, последний человек, который жаждет возвращения Волдеморта. Так или иначе, сейчас меня не заботит, кто подбросил моё имя. Проблема в том, что я вынужден участвовать в турнире.

— Я знаю, но это не так опасно, как могло бы показаться. Дамблдор и Моуди сделают всё, что в их силах, чтобы защитить тебя.

Я закатил глаза.

— Дамблдор ни черта не будет делать, чтобы защитить меня! — сказал я, закидывая пробную удочку. На этот раз я планировал раскрыть некоторые весьма нелицеприятные факты из деятельности «Уважаемого» директора. Если после этого разговора Дамблдор или Моуди подловят меня на этом, я буду знать, что либо Сириус не заслуживает доверия, что не удивительно с учётом его прошлых пристрастий, либо кто-то следит за каминами.

— Он делает всё, что может, — возразил Сириус.

— Сириус, он мог подобрать такие задания, которые реально проверяли бы магические знания и навыки, а не принуждали меня напрасно рисковать жизнью. Но он этого не сделал. В первом же задании, вместо того, чтобы соревноваться в варении сложных зелий, заклятьях или даже дуэли, он бросает нас в пасть к… ДРАКОНАМ, Сириус! Первая задача — драконы. Нам нужно украсть какой-то предмет из гнезда магического существа XXXXX класса! По-твоему это похоже на то, что он заботится обо мне? — «Пожалуйста, скажи, нет!» — молил я про себя. Сириус был последним звеном между мной и моими родителями — тем человеком, которому они поручили защищать меня. Хотя бы сейчас, мне было нужно, чтобы он принял мою сторону, а не — Дамблдора.