Вращение замедляется когда воспоминания укладываются в надлежащем порядке. Я теряю ощущение времени, отталкивая и притягивая соответствующие воспоминания с различными аспектами своей индивидуальности.

…Сортировочная шляпа настаивала, что на Слизерине преуспею.

Рон. Тролль. Гермиона. Камень. Волдеморт.

Фоукс. Василиск. Риддл.

Дементоры. Сириус. Сохатый.

Все встало на свои места. Я кричу…

Чья-то рука, схватив меня за плечи, трясет как следует.

— Поттер! — вопит кто-то.

Перед глазами все еще плавают круги, но я начинаю различать кое-что. Надо мной стоит Моуди, его волшебный глаз бешено кружится на триста шестьдесят градусов, а естественный — сверлит меня.

— Кто напал на вас?

— Никто. — говорю хриплым шепотом. В горле першит, как будто я кричал непрерывно и часами напролет. Сколько времени я был там, в коридоре?

Он смотрит на меня пристально, но соглашается:

— Как скажете, Поттер. — говорит он, подхватив меня под локоть и поставив на ноги. Потом Моуди поволок меня по пустому коридору, через два лестничных пролета, через класс Защиты от Темных Искусств, в его кабинет, где отпускает мою руку и подталкивает к стулу.

Я резко падаю на него, сжимая голову руками, потирая пальцами виски. Моя голова готова взорваться от жесточайшей мигрени, поэтому я все еще плохо соображаю.

Сунув пузырек мне под нос, Моуди приказывает мне:

— Пейте.

Не говоря ни слова, беру зелье и выпиваю одним залпом. Головная боль сразу отступает, а сознание потихоньку проясняется. Профессор передает мне другой флакон. Читаю этикетку — Успокаивающее. Не нужно оно мне.

— Это стандартная процедура — говорит он. Стандартная, но для кого? Для Авроров? — Помогает преодолевать стресс и справиться с эмоциями.

Звучит неплохо. Выпиваю, скривившись от отвратительного вкуса, и откладываю флакон в сторону. Паника отступает.

— Спасибо — говорю спустя несколько минут.

— Что, черт возьми, произошло?

— Я не уверен — начинаю я, пытаясь подобрать такой ответ, который бы одновременно соответствовал его ожиданиям не поставил меня под удар.

Я делаю паузу. Поставить под удар меня? Я доверяю профессору Моуди, ведь так? Он друг Дамблдора. Мои глаза расширяются.

Я УЖЕ НЕ ДОВЕРЯЮ ДАМБЛДОРУ!

Что-то случилось, что-то, что изменило мое отношение к профессору Дамблдору. Теперь, во многом, я расцениваю его так же, как и дядю Вернона и тетю Петунию. Как кого-то, кого приходится терпеть, но доверять — никогда. Что случилось?

Моуди машет своей палочкой, призывая кресло позади себя и садится.

— Тогда, скажите мне, что вы делали.

— Размышлял — отвечаю, предпочитая магловское объяснение. Ложь. Это было какое-то волшебство.

Мои руки дрожат. Он призывает носовой платок и тянет его ко мне.

— Вытрите нос. — говорит он более мягким тоном.

Я так и делаю. Платок становится красным от крови. Потрясенный, я пялюсь на него.

Сколько времени у меня идет кровь? Почему я ничего не заметил?

— Размышления не вызывают кровотечения из носа, мистер Поттер, но атака Легилименции — да.

— ЛЕГИ что?

Глава 1б

— Легилименция. Буквально означает «читать мысли». Это заклинание, посредством которого волшебник вторгается в чужой разум.

— Как? — спросил я, чувствуя тошноту.

— Все зависит от волшебника. Большинству нужны заклинания, но мастеру достаточно зрительного контакта.

Зрительный контакт? Образ мерцающих голубых глаз Дамблдора застыл перед глазами. Неужели он…

— Что именно может Мастер —…

— Легилименции? — дополняет он.

— Что точно может делать Мастер легилименции? — спрашиваю я.

— Для начала, знать, если вы врёте. Почему вы думаете Альбус защищал вас сегодня? Он знал, что вы говорили правду. Знал лучше, чем вы сами.

— Что еще? — шепчу я пересохшим горлом.

— Дает доступ к мыслям, эмоциям, воспоминаниям. Настоящий Мастер Легименции может влиять на ваше восприятие, а быть может — даже изменить вашу личность. Но вам не стоит беспокоиться об этом.

— Почему нет?

— Альбус не сделал бы этого.

Альбус? Подождите, он имел в виду Дамблдора. Дамблдор был Мастером Легилименции! А раньше я сознательно установил зрительный контакт с ним. Дерьмо.

— Кто еще?

— В Великобритании — Темный Лорд. Шесть, может быть, семь человек в Штатах. Есть несколько канадцев и японцев, но все они авроры. Один из лучших следователей, которых я когда-либо видел — из Японии. Наблюдал как та женщина работает — это настоящее искусство, скажу я вам. — Он жутко ухмыльнулся. Я вздрогнул. Любой, кто делает Аластора Моуди таким счастливым, не тот человек, с кем я хотел бы встретиться.