— Все знают, что из винограда делают вино, но о соке мы не подумали. У нас его пьют в короткий период времени. Долго ли он в таком виде может храниться? — вежливо уточнил Оливьера.

— Надеюсь, что долго, но не уверена. Во всяком случае у вас есть пара дней, а потом этот сок можно заново прогреть и сделать на нём квас.

Евдокия задумалась, вспомнив насыщенный вкус сока и добавила:

— Квас сможет поставить любая хозяйка, а если разбавить сок, то кваса получится в два-три раза больше. Так или иначе,господа, вы вернёте вложенные деньги за доставку.

— Хотелось бы, очень уж хлопотно было с ним.

Евдокия понимающе улыбнулась, но особенно её радовала спрятанная горсть виноградных семечек, которые она добавила к апельсиновым косточкам. Всё это она намеревалась прорастить. На следующий год в её планах было достроить в высоту теплицу, и там-то поселятсяюжные саженцы. Кто-то из них обязательно переживет зиму и станет родоначальником новой ветви.

А утром весь город гудел, обсуждая въезд в город Елены Лыко-Оболенской. Со слов сопровождавших её женщин народ узнал, как эта воительница самолично отразила чуть ли не целое вражеское войско, а у князя она намеревалась перевести дух после героического сражения.

Ванюшка рассказывал новости, гневно раздувая ноздри, но артистичности у Еленки было не отнять. Она въехала в город на коне, горделиво демонстрируя подбитый глаз. Люди готовились ко сну, но когда она подъезжала (не торопясь) к княжеским хоромам, то все высыпали на улицу и разглядывали воинственную деву при свете факелов.

— М-да, учись Ванюша, — выслушав новости, посоветовала Дуня брату.

— Но это ж мы спасали её, мерзли и рисковали! Я всем расскажу, как было!

— Расскажи, — усмехнулась она, ероша Ванюшке вихры, — но поверят ли?

— Ей тоже не особо верят, а многие потешаются.

— Но слушают же, — покачала головой боярышня, — и будь уверен, что именно её рассказ запомнят.

Иван Вячеславич не желал соглашаться, и сидевший рядом Олежка был с ним полностью согласен, однако Евдокия не дала им времени выстроить какие-либо планы по восстановлению справедливости :

— Нам надо найти старшего княжьего отряда Кузьмича.

— Сам нас найдет, — буркнул Ванюшка.

— Не хочу терять время. Надо предупредить его и князя, что завтра мы выдвигаемся в дорогу.

— Значит, у нас сегодня много дел, — вздохнул брат.

— Да. Наши негоцианты уже наняли три десятка возниц с санями, но нам надо больше, и раз князь обещал помочь, то пусть помогает.

— Пошли тогда, чего сидеть, — поднялся боярич и уточнил : — Ты в санях поедешь или на коне? — последние слова Ванюшка произнес саркастически.

— В санях, — миролюбиво ответила ему Дуня.

Ванюша крикнул Толкушина помощника, чтобы тот запрягал лошадь в сани, и пошёл предупредить Юряту, что Евдокия едет к княжьему двору.

Доронины столкнулись со старшим княжьего отряда на полпути к князю и вместе направились ко двору.

— Караван будет в сотню саней, если не больше, — предупредила Евдокия княжьего воина. — Они везут свежие фрукты и нельзя больше тянуть с отъездом.

— Возничие с санями уже наняты?

— Князь обещал помочь. Я сейчас к нему пойду, скажу, что завтра едем.

— Добро. Мы сегодня отдохнём с дороги и будем готовы ехать обратно.

— Кузьмич, ты на ночь отправь ко мне пяток воинов, чтобы груз сторожили. Моим ребятам отоспаться надо.

— Опасаешься кого?

— Да ходят тут всякие, вынюхивают. Ганзейцам и шведам с датчанами мои португальцы поперёк горла.

— Вынюхивают, говоришь? Наших следить подрядили или немцы* сами?

(*здесь в том смысле, что не говорящие по-русски, от слова «немые»)

— Да кто ж разберёт, кто в темноте шастает! А ты что так насторожился?

Кузьмич бросил взгляд на прислушивающегося Юряту и, понизив голос, начал рассказывать:

— На постоялом дворе Карпушка послушал, о чём два иноземца говорят и мне передал. Он раньше в посольском приказе служил, там немного фрязинов научился понимать. Так вот, господа те сильно беспокоились о ереси, которая якобы идёт от нас к ним. Их негодование вызвало, что наша церковь уступила светскую власть князю. Они считали, что этого нельзя было допускать и ещё не поздно все перевернуть.

— Хм, вот как, — нахмурилась Евдокия.

— Ещё Карпушка услышал, что господам очень хотелось попасть в мастерские боярина Кошкина-Ноги.

— Ну-у-у, в общем-то обычные разговоры. Господа делились впечатлениями, — набрав в щёки воздуха и медленно выдохнув, констатировала Евдокия.

— Одеты они были как негоцианты, а говорили больше о церковных делах, учености кошкинских розмыслов и высказали подозрение, что боярин продал душу нечистому, чтобы тот открыл ему все секреты. И вот ещё, Карпушка уверен, что о самом важном они шептались, и ему не подобраться к ним было, чтобы подслушать.