Выращивает цветы, ухаживает за яблонями, варит варенье и отправляет нам банки в Москву, как будто у нас тут продуктов не продают.

– Я не хочу туда одна, – говорит она, беря ложку и помешивая чай.

– Мам, ты же всегда там одна, тебе нравится.

– Да, но сейчас… – она смотрит на меня, мягко улыбается. – Хочу быть с вами.

Я молча киваю.

Ей ведь тоже было нелегко.

Когда я падала, когда теряла себя, когда не знала, как жить дальше – мама была рядом.

И теперь я могу позаботиться о ней.

Когда-то она вытащила меня из ямы.

Теперь её очередь жить в тепле и заботе.

Город шумит за окном.

Я достаю телефон, смотрю на уведомления из банка.

Завтра последний платёж по ипотеке.

Я отпускаю воздух.

Ещё один шаг.

Ещё одна победа.

Я делаю глоток остывшего кофе.

Шестнадцать лет назад я потеряла всё.

Но теперь у меня есть главное.

Семья.

И мне больше ничего не нужно.

***

Москва шумит за окнами, как огромный живой организм. Поток машин, гудки, быстрые шаги, мелькание зонтов и деловых костюмов. Я вливаюсь в ритм города, сливаясь с его движением, уверенно веду машину, наслаждаясь плавностью руля.

Я люблю эти утренние поездки.

В них есть особая свобода.

Пять минут назад я запирала дверь квартиры, целовала маму в щёку, напоминала Кире, что она опять опоздает.

А теперь вот.

Дорога, мягкая музыка, дыхание большого города.

Я паркуюсь у офиса, подхватываю сумку и быстрым шагом направляюсь ко входу.

– Доброе утро, Алёна Владимировна.

– Доброе, – киваю охраннику, захожу в лифт и нажимаю кнопку.

Секунды, пока он поднимается на нужный этаж, я использую, чтобы пробежаться по файлам в планшете.

Через пять минут совещание.

Новый контракт, новый партнёр, важная сделка.

Я люблю свою работу.

Люблю уверенность, которую она даёт. Люблю ощущение контроля.

Люблю, что мне больше не страшно.

Лифт останавливается, двери открываются, я выхожу в коридор, миную приёмную, захожу в кабинет, бросаю сумку на кресло, включаю компьютер.

Две минуты.

Пробегаю глазами документы, проверяю цифры, делаю пару пометок в файле.

Время.

Я встаю, выпрямляю спину и направляюсь в переговорную.

Открываю дверь.

Обычное совещание.

Длинный стол, экран, проектор, папки с документами. Коллеги уже расселись по местам, переговариваются, кто-то смеётся над шуткой из отдела продаж.

Я спокойно сажусь на своё место, киваю в сторону представителей компании, с которой ведутся переговоры, раскладываю перед собой бумаги.

Тогда-то он меня и замечает.

Я чувствую это кожей.

Тот самый момент.

Когда кто-то смотрит на тебя – и не можешь этого не ощутить.

Как будто в комнате вдруг стало меньше воздуха.

Как будто в невидимой тишине что-то дрогнуло.

Я замечаю еле уловленный, вырвавшийся на секунду выдох.

– Алёна…

Голос низкий.

И до ужаса знакомый.

Я медленно поднимаю глаза.

И не сразу понимаю, кто передо мной.

Я моргаю.

Что-то в чертах лица… В движениях…

Знакомое.

Но неузнаваемое.

Потому что этот мужчина – не тот, кого я когда-то знала.

***

Я смотрю на него.

И не понимаю, кто передо мной.

Как будто вижу человека, с которым когда-то была связана, но он уже другой.

Вадим.

Шестнадцать лет.

Шестнадцать лет назад он ушёл.

Шестнадцать лет назад он разрушил всё, что у нас было.

А теперь сидит через стол и смотрит на меня.

Я медленно моргаю, но ощущение реальности не возвращается.

Я жду…

Чего?

Что он заговорит?

Что отвесит дежурное «рад тебя видеть»?

Что хоть как-то объяснит, почему оказался здесь?

Но он молчит.

Глаза у него холодные. Глубокие. Смотрит так, будто впервые видит меня.

Будто пытается узнать, но не может.

Я тоже.

Я не вижу того Вадима, которого помню.

Нет той уверенной улыбки, с которой он собирал чемодан.

Нет той самоуверенности, с которой он бросал: «Я всё решил».

Нет того взгляда, каким он когда-то смотрел на меня.

Этот мужчина передо мной…

Совсем другой.

– Ну что, начинаем? – звучит голос руководителя, и я резко выныриваю из мыслей.