Алекс возобновляет свои движения, и я подстраиваюсь под его ритм. Чувствую, как подхожу к той самой грани, и мне не хватает совсем немного, чтобы её перейти.

Чего именно? Не знаю...

— Алекс, — отчаянно шепчу.

— Кончай, маленькая, — даёт разрешение. И я чувствую, как стенки моего лона начинаются сокращаться, по телу пробегает разряд, вызывая неконтролируемую дрожь. Губы приоткрываются в немом крике, но я сдерживаюсь, чтобы не раскрыться. Оргазм накрывает меня с головой.

— Моя красавица, моя девочка, — Альварез поглаживает успокаивающими движениями. — Ты прекрасна, Мария.

Мужчина поднимается, обходит стол и берёт меня на руки. Несёт куда-то, не могу сообразить, куда именно... перед глазами всё плывёт, тело расслабленное и отказывается шевелиться.

Мы заходим в уборную. Он защёлкивает замок и аккуратно усаживает меня на столешницу. Наклоняется, так близко, что, мне кажется, сейчас поцелует... но он лишь скользит носом по моей щеке и шепчет на ухо.

— Понравилось?

— Д-да, — заикаюсь, говорить до сих пор тяжело.

Алекс включает воду и помогает мне умыться. Руки трясутся, как и всё тело продолжает дрожать. Оргазм был восхитительным. Впервые я получила удовольствие рядом с мужчиной. Он всё видел и участвовал в процессе, пусть и так... но и такой опыт вышел... интересным.

— Я еле сдерживаюсь, — говорит, продолжая обжигать ухо влажным дыханием. — На пределе. Вся моя выдержка трещит по швам рядом с тобой, маленькая. Ты потрясающая! Моя...

Не знаю, что сказать. В голове каша из мыслей. Ни одна разумная не выделяется. Только бред. Мне бы начать стыдиться или, наоборот, впасть в истерику, но на удивление ничего из этого не хочется. Всё было правильно. Рядом с ним...

— Вернёмся? — указываю подбородком на дверь. Трудно находиться в миллиметрах друг от друга и не иметь возможности прикоснуться. Хочу поцеловать, но жду первый шаг от него... ну и не в уборной же это делать!

Без слов Алекс вновь подхватывает меня на руки и направляется к выходу. Прижимаюсь крепко, обвиваю рукой его шею, тянусь ближе и вдыхаю терпкий мужской запах, от которого в мгновение сносит крышу.

— Вкусный, — говорю и только потом понимаю, что вслух. Раздаётся смешок, а я лишь сильнее прижимаюсь к нему, касаюсь носом шеи и веду верх до мочки уха. Наслаждаюсь.

Руки подо мной напрягаются, я чувствую, как бугрятся и перекатываются мышцы.

— Я не робот и не железный, — рычит. Скоро эта фраза станет его кредо по жизни. Хихикаю от собственных мыслей. Утыкаюсь носом, чтобы заглушить смех. — Мар-р-рия!

— Прости, — отрываюсь и заглядываю в глаза. Он действительно на пределе. Вид безумный. Одно неверное движение — и сорвёт стоп-кран. Надо быть чуточку сдержанней, если не готова прямо сейчас лечь в постель...

Альварез помогает мне сесть, а сам возвращается на своё место.

— Прогуляемся? — спрашивает.

— Давай, — соглашаюсь. Ему точно не помешает дли-и-ительная прогулка на свежем воздухе!

Расплатившись, мы покидаем ресторан. Я счастливая и довольная, а Алекс со стиснутыми зубами, особенно, когда его взгляд останавливается на моих губах или спускается ниже к груди, с заострёнными пиками, ярко выделяющими через невесомую ткань платья.

***

Непривычно гулять на улицах без сопровождения многочисленной охраны. Чувствую себя свободной и не обременённой обязательствами.

Мы неспешно идём вдвоём, по пути встречая редких прохожих. Время перевалило за полночь, и обычные люди, не такие влюблённые, как мы, уже давно спят в своих мягких кроватках.

— Через два квартала мои апартаменты, — сообщает Алекс, — предлагаю остаться ночевать там. Квартира достаточно большая, место всем, — выделяет интонацией, только не пойму «зачем?», — хватит.

— Хорошо, — мы неделю жили в соседних каютах, поэтому какая разница: в доме или на корабле?!

Мария Гарсон

— Идти минут двадцать, не устала, маленькая? — Альварез крепче прижимает меня к себе под бок. — Может, вызвать такси?

— Прогуляемся, силы ещё есть, — отвечаю с улыбкой.

— Не хочу, чтобы этот вечер заканчивался! — добавляю мысленно. До сих пор не могу поверить, что всё это происходит на самом деле... легонько щипаю себя свободной рукой, дабы удостовериться, что не сплю.