– Мы готовимся к боевой операции, – спокойно объяснила ему принцесса, – и бойцам нужно в сжатые сроки выполнить множество приказов. Уверена, у них и в мыслях не было вас оскорблять. Просто они слишком торопились по делам.

– Ваше высочество, не нужно оправдывать военных! Неужели, если бы я участвовал в операции, мне тоже было бы позволено расхаживать гоголем по кораблю и злобно зыркать на всех, кто не успел убраться с пути?

– Вы ученый, а не воин. – Тэре оказалось непросто представить себе эту картину.

– А кто сказал, что храбрость присуща лишь мускулистым солдатам? Сам император Рагин, между прочим, был ученым. Более того, можно найти доказательства, что он, как и я, был возделывателем. Он ведь сеял рис прямо в дворцовом саду.

– Ну… – Тэра едва сдержала смех, представив, как отреагировал бы Куни Гару, узнав, что молодой философ считает его образцом для подражания. – При всем уважении к отцу и премудрым возделывателям, общеизвестно, что император Рагин не принадлежал ни к одной из философских школ, да и вообще не слишком примерно учился.

– Это правда, ведь покойный император так и не достиг звания фироа…

– …и даже токо давиджи. По правде говоря, не думаю, что отцу вообще было присуще стремление к учебе…

– Ваше высочество, позвольте мне закончить. Принадлежность императора Рагина к той или иной философской школе, равно как и его научные достижения, к делу не относятся. Суть в том, что слова Кона Фиджи еще в отрочестве вдохновили покойного императора защитить своего друга Рина Коду от падающих стрел. Этот случай известен сказителям во всех чайных домах Дара. Из этого следует, что ученость и храбрость идут рука об руку. Величие воина измеряется числом прочитанных книг.

– Знаете, а отцу понравилось бы с вами общаться, – ответила Тэра, прилагая все усилия, чтобы сохранить серьезный вид. – Он бы оценил… ход ваших мыслей.

Однако возделыватель не ушел, пока не убедил принцессу включить его в состав абордажной группы.

Радзутана Пон вызвался участвовать в абордаже, чтобы продемонстрировать свое мужество, но, как выяснилось, реальность не имела ничего общего с его представлениями. Признаться, он никак не ожидал такого беспорядка и суматохи! Все шло не по графику. Да, ему поручили всего лишь откачивать воду, но он и подумать не мог, что в трюме города-корабля так воняет! Хуже, чем в гальюне, который не чистили неделю. Пробираться по узкой трубе было ужасно; Радзутана понял, что боится тесных пространств. В панике он зацепился пучком волос за какую-то щепку и не смог двигаться дальше. Когда сзади начали нетерпеливо толкать, пришлось прикусить язык, чтобы не закричать от боли, и двинуться вперед, оставив на щепке клок вырванных с корнем волос.

Но это было еще не самое худшее. Подошла его очередь проползать между внешней и внутренней обшивкой, чтобы установить бомбу.

– А если там к-к-к-крысы?! – взвыл бедняга, вглядываясь в узкий темный проем, словно бы ожидая, что оттуда в любой миг на него бросится какое-нибудь чудовище.

Морячка, прежде бывшая танцовщицей, рассмеялась и покачала головой.

– Пон-джи, позвольте мне, – язвительно произнесла она, добавив к его имени «джи», что вроде бы означало «учитель»: так было принято обращаться к великим мудрецам.

Девушка легко и смело скользнула в дыру. Солдаты, которые сверлили отверстия, с усмешками косились на Радзутану. От унижения тот поспешил убраться с глаз долой. Ему стала невыносима компания товарищей. Пряча лицо в рукав, ученый отошел в сторону и шмыгнул в ближайший коридор. Он лез все выше и убегал все дальше, пока не остыл достаточно, чтобы трезво обдумать свои дальнейшие шаги.

«Раз я уже все равно на верхних палубах, осмотрю корабль».

Быть может, ему удастся спасти свою репутацию, отыскав что-нибудь интересное. А может, когда придет время возвращаться, о происшествии уже забудут.

Не выпуская из рук масляную лампу, прикрытую так, что от нее только спереди исходил тонкий луч света, ученый шел по пустынным коридорам громадного судна. Он не боялся наткнуться на варвара-льуку – все они кутили на верхней палубе, наблюдая за представлением, устроенным принцессой Тэрой.

По обе стороны длинного коридора располагались отдельные парадные каюты. Во времена первой экспедиции императора Мапидэрэ здесь размещались ремесленники и умелые мастера. Каюты были небольшими, но оборудованными задвижными дверями и ширмами, которые делили их на общественное и личное пространство. Благодаря такому устройству жильцы могли украшать каюты на свой вкус, превращая их на время долгого и опасного путешествия в своего рода духовные приюты.

Двери и ширмы давным-давно снесли. Льуку набивались в эти каюты по четверо. Полы были усыпаны костями и мусором, стены исцарапаны и проломлены. А некоторые каюты были настолько раскурочены – то ли во время запланированных тренировок с оружием, то ли в приступе белой горячки: небось эти варвары под завязку кьоффиром накачались – что более походили на свалку. Почувствовав шаги Радзутаны, туда-сюда забегали крысы. Луч фонаря выхватил из полумрака каких-то личинок, похожих на ожившие зерна риса.