Тэра внимательно осмотрела «зайца».

Девочка лет двенадцати, смуглокожая и длинноногая, с ярко-зелеными глазами, типичными для хаанцев. Она не обращала внимания на Тэру; ее взгляд был прикован к морю, метался от одного корабельного обломка к другому. Всякий раз, когда глаза девочки замечали мертвое тело, она издавала испуганные гортанные всхлипы.

Она жалась к высоченному адмиралу Росо, покровительственно стоявшему сзади, и щурилась от солнца, прикрываясь руками, напоминая Тэре испуганного крысенка.

– Мы нашли ее в трюме. В холодильном отсеке с продовольствием. Повезло, что она так одета, – сказал адмирал Росо, имея в виду плотную пушистую шубу, в которую куталась девочка. – Отсек был заперт снаружи, а коки, очевидно, не заметили ее, когда спускались за провизией.

– Кто-нибудь знает, кто она? – осведомилась принцесса.

– На «Прогоняющей скорбь» – никто. Я приказал нарисовать ее портреты и послал ялики на другие корабли, но сомневаюсь, что она кому-нибудь знакома.

– Сестренка, как тебя зовут? – ласково и добродушно спросила Тэра девочку, которая была примерно ровесницей Фары.

– Мы уже спрашивали, – промолвил адмирал Росо. – Она не разговаривает.

– Глухонемая?

– Нет. Слышит девочка превосходно и даже поет. Заливалась в трюме, как кит. Иначе мы бы ее не нашли. А вот человеческого языка как будто не знает.

– Как это? – удивилась Тэра. – Она что, росла в диком лесу? Дитя богов, как говорят в народе?

– Дитя богов, – вдруг повторила девочка, в точности имитируя Тэру. Она опустила руки и с любопытством уставилась на принцессу.

– Ах ты, малявка! Обманула нас! – взревел адмирал Росо. – Ракушка прилипучая! Хитрушка этакая! Притворилась, что говорить не умеешь? Да как ты…

– Мы уже спрашивали! Притворилась! Малявка! Как тебя зовут? Глухонемая. Как это? – произнесла девочка, поочередно копируя Тэру и Миту Росо. Голос ее был звонким и мелодичным, напоминая журчание ручейка.

Адмирал Росо покраснел, как спелая обезьянья ягода, и готов был уже взорваться, но Тэра жестом предостерегла его, заметив:

– Не думаю, что она над нами издевается.

– Почему вы так решили, ваше высочество? – поинтересовался Росо.

Принцесса повернулась к Таквалу, который стоял рядом и молча наблюдал.

– Можешь произнести какую-нибудь скороговорку на своем языке?

– Что такое «скороговорка»?

– Выражение, которое трудно выговорить, не запнувшись, – объяснила Тэра, – даже если язык агонов для тебя родной.

– Ага… – Таквал ненадолго задумался. – Диа диа диаара кулек, алли алли аллиури рупэ.

Девочка, внимательно наблюдавшая за Таквалом и Тэрой, немного помолчала, а потом сказала:

– Даже если язык агонов для тебя родной. Ага. Диа диа диаара кулек, алли алли аллиури рупэ.

Тэра попыталась повторить.

– Диа диа диа а а… диа-а-ра-ра… тьфу! Произнеси-ка еще раз, только помедленнее.

Таквал принялся оживленно говорить с девочкой на языке агонов. Девочка отвечала, и у них как будто завязался диалог, но Тэра быстро поняла, что маленькая незнакомка лишь повторяет отдельные фразы собеседника. Постепенно воодушевление Таквала сошло на нет, уступив место глубокому замешательству.

– Она неправильно произносит слова? – спросила Тэра.

– Отнюдь. Она говорит так, будто выросла в моем родном племени. Я общался в Гондэ с некоторыми пленниками-дара, которые выучили степной язык, но они всегда говорили с причудливым акцентом, примерно как ты. А эта девочка произносит все так… словно бы родилась в Гондэ.

– Если бы она притворялась и обманывала вас, с Таквалом у нее бы этот номер не прошел, – обратилась Тэра к адмиралу Росо. – В нашей экспедиции никто не владеет в совершенстве языком степей и уж тем более не говорит на нем без акцента. Думаю, девочка в самом деле не знает человеческого языка, но прекрасно умеет подражать звукам.

– Полагаю, нужно заковать ее и отправить под стражу, – отчасти смягчившись, предложил адмирал Росо. – Мы не знаем, кто она такая и что у нее на уме. Вдруг шпионка? Или…

– Я не чувствую исходящей от нее угрозы, – перебила его Тэра, качая головой. – Иногда боги посылают непрошеных гостей, чтобы испытать нас.

Свет. Столько света. Столько пространства. Она не могла поверить, каким ярким и огромным может быть мир, сколько в нем всяких разных цветов и форм. Она была поражена.