– Принцесса Дара, ты столь же дорога мне, как Афир была дорога Кикисаво.

Таквал решил, что для продолжения пути слишком жарко, и они разбили лагерь в тенистом пересохшем овраге. Примерно в трехстах шагах от лагеря виднелись заросли кулачкового кактуса, и Таквал с двумя матросами отправился собрать немного.

– Все хорошо? – спросила Тэра, расстилая на земле покрывало, которое днем защищало от знойного песка, а ночью согревало от холода.

Торьо кивнула, усевшись на покрывале. Она упросила принцессу взять ее с собой в качестве служанки, но вышло так, что Тэра больше ухаживала за девочкой, а не наоборот.

– Не хочу с вами расставаться, – сказала Торьо с ноткой паники, крепко цепляясь за руку молодой женщины.

Тэра с Таквалом были первыми, кто по-доброму отнесся к ней, когда ее достали из трюма «Прогоняющей скорбь», и теперь их связывали узы, по прочности не уступающие кровным.

Капитан Гон заявил, что Торьо не обладает никакими полезными навыками, а командор То заметила, что девочка слишком слаба для такого путешествия, но Таквал и Тэра все равно согласились взять ее с собой. Это противоречило здравому смыслу, однако оба считали загадочную девочку своим талисманом, полагая, что она принесет им счастье.

– Ты пила так, как я тебя учила? – спросила Тэра, обратив внимание на пересохшие губы Торьо.

Та кивнула, затем задумалась и помотала головой.

Тэра сняла с ее спины сплющенный бурдюк, открыла его и поднесла к губам девочки. Из сосуда не пролилось ни капли. Тогда она взяла свой, почти такой же плоский, и выдавила последние капли в рот Торьо. Девочка жадно и благодарно проглотила их.

– Я выпила слишком много вначале, – тихо призналась она. – Потом пришлось пить крохотными глоточками.

– Если тебе трудно считать, то пей одновременно со мной. Запомни: тебе нужно делать большие глотки. От маленьких будет плохо.

Девочка кивнула, и Тэра ласково погладила ее по щеке. Беспомощность Торьо напомнила ей о младшей сестренке Фаре. Тэра не сомневалась, что ее младший брат, Хадо-тика, найдет свой путь в жизни. Но как будет выживать при дворе матери Ада-тика, которая больше всего любит рассказывать истории и рисовать? А ведь был еще и Тото-тика, не видевший разницы между книгами и реальностью…

Таквал с матросами принесли полные мешки листьев кулачкового кактуса. Они спилили иголки и нарезали листья брусками, прежде чем уложить их обратно в мешки. Затем мешки с двух сторон сдавили камнями, чтобы выжать как можно больше сока. В бескрайней пустыне Луродия Танта кактусы были заменой колодцам.

Сок слили в чашу из черепа. Вышло не слишком много; водянистое содержимое мясистых листьев не заполнило чашу до краев. Таквал бросил в жидкость щепотку порошка из кровяного коралла. Шаманы верили, что этот порошок нейтрализует яды, и степные жители пользовались им, чтобы сделать воду, добытую из кактусов, пригодной для питья.

Жидкости дали отстояться, затем еще раз процедили ее и пустили чашу по кругу.

Заметив, как Торьо облизывает губы, Тэра передала чашу процеженного сока девочке.

– Пей медленно, – наказала она, – и оставь вдоволь другим.

Тэре было неприятно пить из черепа тюленя, пойманного в ходе путешествия, но она была вынуждена согласиться с Таквалом, что в степи костяные приборы легче и практичнее незаменимых реликвий дара.

Торьо послушно выпила. Она отказывалась охотиться и рыбачить, плакала, когда забивали животных, но, когда животные уже были мертвы, не противилась их разделке и последующему использованию органов.

Однажды Тэра спросила девочку, не страшно ли ей находиться в окружении большого количества изделий из останков зверей, ведь Торьо жутко боялась смерти. Ответ Торьо удивил ее: «Когда я вижу эти кости, мое воображение сохраняет их живыми».

В Дара забой скота, выделка шкур и искусство погребения считались необходимыми, но нечистыми и сулящими невезение занятиями. Торьо говорила на языке дара не хуже урожденных островитян, но была при этом свободна от тамошних предрассудков. «Везет же тебе, – думала Тэра. – Ты открыта всему». Она согласилась взять Торьо с собой не только из-за ее сходства с Фарой, но также и потому, что девочка одним лишь своим присутствием напоминала: на все мирские явления можно смотреть с разных ракурсов.

Переждав дневную жару, они снялись с лагеря на закате. Вечером идти было легче, чем утром, потому что солнце оказывалось у них за спиной. Даже после наступления темноты песчаные дюны в свете звезд переливались серебром, словно морские волны.

Однако температура воздуха после заката резко падала, и вскоре пришло время вновь сделать привал.

Тэра улеглась в один спальный мешок с Таквалом, но не успела она задремать, как жених ткнул ее под ребра.

– Тсс! – Он поднес палец к губам, когда ее глаза распахнулись, выполз из мешка и жестом поманил Тэру за собой.