Под ногами у мужчин грязный половик. После того как перестало работать электричество, мы с Никитой не снимали обувь.

– Вот туда, – направляю гостей, указывая направление, и надеюсь на то, что сын так и не покажется в доме, пока здесь находится моя самая первая любовь.

Наконец мужчины добираются до подсобки и распахивают дверь.

Я смотрю на профиль Стаса и чувствую, как ноги становятся ватными. Пульс начинает долбить в ушах. До этого момента я даже не задумывалась о том, что когда-нибудь встречу своего первого мужчину, из-за которого была вынуждена бросить свой институт и буквально заново перестроить всю жизнь. Я привыкла думать, что Стас был ошибкой молодости, первым и поэтому самым сильным впечатлением, что встретив его, я влюбилась потому что была глупой девчонкой. Но это не так. От него до сих пор исходит что-то вроде особенной ауры.

– Не можете посветить нам? – спрашивает меня Ухтомский, когда единственная старенькая лампочка в чулане сдается, практически как и я, под натиском воспоминаний.

– А? Что?

– Фонарь, – мужик-гора начинает жестикулировать, видимо, надеясь на то, что так мне станет понятнее.

– Вить, я сам поищу, – Стас отрывается от разбора хлама в моей кладовке и приближается к дверям в коридор.

Вот тут-то я вынуждена встать на проходе.

– Нет.

– Почему? – удивляется мой бывший, пристально вглядываясь в мое лицо. Прикусываю губу, потому что у меня складывается ощущение, будто этот взгляд проходится по моей коже лазером.

– Потому что вы разбили несущий провода столб, – это единственное оправдание, которое я сейчас способна придумать, – а теперь что? Разнесете мой дом?

– Вы серьезно? – Стас пожимает плечом, а потом еще раз внимательно оценивает мое лицо.

– Ладно, я посвечу с мобильного, – принимает мой вызов Ухтомский.

– Нет, все-таки я вас знаю, – говорит Стас.

– Газовая горелка! – доносится в этот момент из подсобки. – Похоже, вы не в курсе того, что оставил в кладовой ваш муж.

Ухтомский показывается снаружи, держа в руке голубоватый баллон.

– Вы же знаете, как этим пользоваться?

– А я-то тут причем? – складываю на груди руки. – Горелка требовалась вам. Кстати, надеюсь, вы не собираетесь поджечь снегоход.

Стас улыбается, глядя на приятеля.

– Нет, только разморозить некоторые детали.

После этих слов оба мужчины разворачиваются к дверям, а мне вдруг становится не по себе от того, что моя первая любовь вот так и уйдет. Я больше никогда не увижу Стаса. Чтож, я приложила все усилия для того, чтобы он не подумал ничего лишнего. Я просто соседка гениального хирурга и ничего больше.

– Как так получилось, что вы двое обесточили весь поселок?

– Если коротко, то мы спасаем соседа, – поясняет мне Стас.

– И монтажников, – вздыхает Ухтомский. – У которых лапки.

Я уже готовлюсь открыть мужчинам дверь, как с заднего двора раздается истошный крик:

– Тетя Алена!!! Никита!! Он…

Сердце в этот миг обрывается. Что, интересно, могло случиться с моим сыном? Новый приступ астмы?! Только не это! Перед глазами опять проносится вид больничной палаты, реанимация и прочие ужасы.

– Павел?! – вскидывает брови Ухтомский. – Он у вас?

После этого двое мужчин, недолго думая, сдвигают меня с дороги и бросаются в сторону двора, а я стекаю по стенке. Стас не должен увидеть своего сына – не знаю, почему я об этом думаю в то время как меня начинает сковывать ужас: что там с моим сыном? Как мне быть дальше? Наконец все это становится первой и основной мыслью, крутящейся в голове. Я отлепляюсь от стенки и бросаюсь в проход.

Никита, мой Никита! Если не я, никто ему не поможет.

В моем полузаброшенном дворе уже шумно и людно. Выбравшись наружу, я замечаю, что двое аужчин облепляют что-то, похожее на разноцветный ком, должно быть, получившийся из моего сына. Еще незадолго до переезда я купила Никите ярко-оранжевую куртку. Не знаю зачем, но уж точно не для того, чтобы его так хорошо было видно на снегу. Хотела поднять настроение после того как Макар сказал сыну, что он приемный.

И вот теперь настоящий отец Никиты возится рядом.

– Что случилось?! – с этим возгласом я бросаюсь в центр суматохи.

– У вас яма в снегу, – спокойно и даже чуть холодно заявляет Ухтомский.

Стас же сосредоточенно ощупывает ногу Никиты, которого оба мужчины уже оттащили от снежной прогалины.

– Похоже, вы много чего не знаете о своем доме, Алена, – заявляет мне Стас.

– Я вовсе не… – складываю руки на груди с этими словами и тут же вспоминаю о том, что сейчас не самое подходящее время для упрямства. Мой Никита вообще-то лежит на снегу и корчится.