– Можно поподробнее?

– В юности я была совсем не такой толстой, но точно так же себя не любила.

– Это и мешает вам достичь цели? Страх, что всех ваших усилий окажется недостаточно?

Она застает меня врасплох. Действительно, почему я все это себе внушила?

– Не знаю. Наверное, да, – соглашаюсь я.

Элен улыбается.

– Когда вы пришли ко мне в первый раз, то объяснили, что чувствуете, будто что-то мешает вам отпустить себя, заставляет подавлять свои эмоции, и они держат вас в плену. Ваш анализ, без сомнения, верный, но есть еще одна вещь, которая создает у вас блок. Хотите, я вам о ней расскажу?

Я соглашаюсь, уже жалея, что вообще пришла. Сегодня мне действительно неохота выслушивать серьезные объяснения. Однако я киваю в знак согласия.

– Дело в ваших убеждениях – они вас тормозят.

Я поднимаю брови. Шестьдесят евро в час за такие банальности? Нет, сегодня и правда не мой день.

– Давайте рассмотрим в качестве примера то, как вы держитесь сейчас, – продолжает она, – как прижимаете к себе сумку. Вы уверены, что без нее не сможете произвести хорошее впечатление. Я не ошибаюсь?

Мне приходится признать, что… нет. Я киваю.

– Похвальное желание, но лично я вижу только кусок кожи, который сковывает ваши естественные движения, и это бросается в глаза гораздо больше, чем живот, который вы пытаетесь скрыть. Извините за прямоту, но вам всего тридцать пять, а вы похожи на старушку, которая трясется над своим кошельком.

Это как удар обухом по голове. Ничего себе!.. Я сразу ставлю сумку на пол и, не придумав ничего лучше, складываю руки на груди. Элен улыбается.

– Марни, у нас совершенно одинаковые кресла. Попробуйте сесть в ту же позу, что и я.

– Что и вы?

– Именно.

Я смотрю на Элен: она сидит, скрестив ноги, опирается одной рукой на край подлокотника, непринужденно положив на нее вторую, и кажется, будто ее тело слегка наклонено в сторону.

– Давайте.

Я подчиняюсь.

– Итак, что вы чувствуете? Вам удобно?

– Э-э-э… Да.

Внезапно она достает из-за спины мобильный телефон и наводит его на меня. Щелк!

– Что… что вы делаете?

Она протягивает мне телефон.

– Взгляните на фото. Потом можете удалить, мне оно не нужно. Что вы видите?

В замешательстве я смотрю на себя и понимаю, чего она добивается. Я сижу в совершенно непринужденной позе. Даже создается впечатление, что мне очень удобно. Живота не видно, его закрывает рука. Ладно, я поняла…

– Удивительно, правда? – смеется она. – Некоторые иллюзии только загоняют нас в рамки, но не помогают спрятаться от чужих взглядов – в этом я совершенно уверена. Есть и другие способы работы с такими проблемами, и, если хотите, мы можем им научиться. Потому что, не забывайте, главное – это то, какой вы видите себя сами. Взгляд окружающих вторичен, это лишь результат вашего собственного взгляда.

Элен встает и, порывшись в ящике письменного стола, протягивает мне визитную карточку.

«„Пышки за солидарность“, женская ассоциация». Спрашивать, зачем она мне, излишне: название этой спасительной гавани говорит само за себя.

– Нам еще предстоит пройти вместе долгий путь, Марни, и я буду с вами, пока вы этого хотите. И все-таки я думаю, что знакомство с женщинами, испытывающими похожие трудности, станет для вас дополнительной поддержкой.

Я бросаю на визитку косой взгляд.

– Не уверена, что мне захочется откровенничать с другими людьми.

Элен пристально смотрит на меня.

– У нас у всех есть секреты – и нет ни малейшего желания рассказывать о них всему свету, даже чтобы решить свои проблемы. Идите туда и ничего не бойтесь – никто не станет лезть к вам в душу.

– Хорошо… я подумаю.

– Для начала уже неплохо! Ну что, хотите еще о чем-нибудь поговорить?

– Я пришла!

Мы с Элиоттом живем рядом с собором. Здесь всегда толпы туристов, но я бы ни за что на свете отсюда не уехала. В нашей квартире все такое старинное – из камня и дерева, дубовый паркет и лепнина на потолках. Мы приложили много сил к обустройству нашего любовного гнездышка, и поэтому мы его просто обожаем!

– Я на кухне!

В этот момент моих ноздрей достигает восхитительный запах тажина [3] .

– Как вкусно пахнет!

Элиотт – необыкновенный кулинар, не припомню, чтобы мне хоть раз не понравилось приготовленное им блюдо. И когда я вижу на нем мой фартук с розовыми сердечками – вот как сегодня – мне хочется нежно шлепнуть его по ягодицам.

Он красив, мой мужчина. С ангельским лицом и угрюмым взглядом – это всегда казалось мне парадоксальным.

В первый раз, когда он взглянул на меня, я подумала, что сейчас он меня съест. Но на самом деле Элиотт – это поэзия в чистом виде. Он не торопил события, доводил меня до безумия этими своими веснушками и густыми, коротко подстриженными на затылке светло-рыжими волосами. С каждым годом он становится все более неотразимым. Сексуальный, спортивный, обаятельный, он никогда в полной мере не осознавал своей притягательности. На самом деле она его не интересует, что только добавляет ему шарма. Он такой, какой есть, и не зависит от чужого мнения.