До Сахалина наш караван судов, состоящий сразу из девяти вымпелов, добежал, можно сказать, бодро и без приключений. Здесь мы оставили два корабля с переселенцами и уже через пару дней отправились на Хоккайдо. Просто тратить здесь больше времени было нерационально, ведь на острове пока только мелкие поселения, да и какого-либо значимого сопротивления переселенцам нет. Соответственно, и мне решать ничего не пришлось. А вот на Хоккайдо, когда мы туда добрались, обнаружились вопросы, требовавшие моего непосредственного участия, притом такие, ради которых здесь и задержаться было не грех.

Здесь в общей сложности уже поселилось чуть более двух тысяч казачьих семей, соответственно, и наших бойцов на острове в общей сложности чуть более двух тысяч. Этих сил изначально хватило, чтобы выдавить отсюда японцев.

Пока суть на дело, казаки набрали в ряды вооруженных сил ещё почти половину тысячи айнов, что было очень непросто, ведь живут они родами и не всегда эти рода ладят друг с другом. Вот с этими силами им и пришлось схлестнуться с чуть не двадцатью тысячами японцев, которые, казалось, собрали плавательные средства со всех своих островов.

Только благодаря тому, что казаки вовремя обнаружили подготовку к вторжению (по большей части случайно, они поймали японских лазутчиков и смогли их разговорить), не случилось большой беды. А так переселенцы успели увести семьи вглубь острова и встретить агрессора со всем радушием.

Итогом этого по сути набега стала бойня — потому что битвой это не назвать, — во время которой казаки уничтожили около половины японского десанта. Как ни крути, а холодное оружие не тянет против огнестрельного. Но главное — это совсем даже не набег, а его последствия. Как раз к нашему появлению появились на Хоккайдо и японские переговорщики, которые ни много ни мало, а предложили породниться князю (то есть мне) с дочерью руководителя провинции, устроившего недавний набег. Более того, этот самый руководитель готов уйти под мою руку, потому что у него в связи с поражением от казаков, вернее из-за огромных потерь, другого выхода не осталось. Вырежут его японские противники весь его ослабевший род, если он в короткие сроки не найдёт себе сильного покровителя.

Честно сказать, такая пруха бывает раз в жизни, ведь под этим горе-руководителем находится чуть не треть Японии и прибрать это все себе с перспективой со временем забрать вообще всю Японию дорогого стоит. Я бы с радостью женился на японке даже не глядя, если бы не царская сестра, которую мне прочат в жены.

Вот сейчас, разобравшись в ситуации, я оказался как тот буриданов осел перед непростым выбором и вообще в принципе не понимал, как быть в этой ситуации и что делать. Вот уж вправду, и хочется и колется и мама не велит.

В любом случае, чтобы выиграть хоть немного времени, я отправил этих переговорщиков обратно к их господину, велев передать ему, что я буду находиться в этих местах не более месяца и желаю переговорить с ним лично.

Приедет на переговоры, значит буду пытаться прибрать его к рукам без всякой женитьбы или с перспективой брака наших детей в будущем. Нет, значит не повезло — и ему, и мне. Просто других вариантов у меня нет. Жениться на японке — это плюнуть в лицо российскому императору и нажить врага на всю жизнь. Но и просто отказать японцу без объяснений тоже не дело, а объяснить ему все через его переговорщиков тоже нельзя. Тут только личная встреча может помочь. Поэтому я и говорю, что все теперь зависит от самого японца.

Похоже, этого правителя реально неслабо припекло, потому что и недели не прошло, как он прибыл на переговоры, да ещё и в сопровождении огромной свиты, среди которой присутствовала и дочка которую он хотел отдать замуж.

Все бы ничего, но когда я увидел эту хрупкую, тонкую прелесть, с огромными, совсем не японскими глазами, в голове у меня тут же мелькнула непрошенная мысль: может, ссора с царем это не так и страшно?

Глава 8

Честно говоря, когда казаки рассказали о противостоянии с Японией, я слегка потерялся и впервые задумался, что этот мир совершенно не как мой прошлый. Вернее, это не прошлое моего мира. Просто чисто случайно я точно знаю, что в моем мире к началу девятнадцатого столетия никаких войн в Японии между провинциями не было. Не знаю, были ли айны уже уничтожены чуть не полностью, но вот информация о Японии у меня точно достоверная. Просто приходилось мне в прошлой жизни несколько раз посещать эту страну, и я помню рассказы экскурсоводов, пусть и не досконально, но достаточно, чтобы знать, какие события произошли тогда, а какие — нет.

Как бы там ни было, а раз судьба подкинула подобный подарок, грех было бы им не воспользоваться, наверное, поэтому, увидев воочию дочь японского, как выяснилось, военачальника, которая мне правда понравилась, я сохранил невозмутимый вид и проявил сдержанность.

Честно сказать, переговоры наши были в высшей степени странные из-за сложностей перевода. Дело в том, что никто из моих людей не знал японский язык достаточно хорошо, а японцы в свою очередь не знали русского. Поэтому пришлось общаться через переводчиков на испанский, благо среди переселенцев нашлось несколько человек, знающих этот язык если не в совершенстве, то близко. И да, эти переселенцы были из числа европейских мастеров, которых завербовали и уговорили на переезд люди Сасуна Давидовича. Их специально привезли именно сюда для организации верфи, способной принимать на ремонт наши корабли. Приехало этих мастеров совсем немного, и это была большая удача, что среди них нашлись знатоки испанского.

Кстати, на одном из кораблей, пришедших со мной на Хоккайдо, была ещё партия таких переселенцев из Европы, которые будут жить на острове Папуа и организуют там производство кораблей.

Из-за сложностей с коммуникацией объяснить японцу, что у меня уже есть невеста и жениться на его дочери я никак не смогу, было трудно, но в конце концов все получилось.

Кстати, он сказал, что в плане древности рода и величия предков у них все нормально, и даже императорам было не зазорно родиться с представителями его семьи. Звали этого военачальника Асикага Ёритомо, и я поймал себя на мысли, что про род Асикага я тоже что-то слышал от экскурсоводов, только вот что конкретно, из памяти стёрлось. Да и неважно это на самом деле, главное, чтобы он понял, что я ему хочу донести. И, похоже, у меня получилось его не обидеть.