Пока я размышлял, дед Вахтанг малость выдохся, и у меня появилась возможность начать с ним уже предметный и серьезный разговор, который я обдумывал уже чуть ли не месяц.

— Деда, а ведь тебе местный климат совсем не подходит, — перебил я его иссякающий монолог, с интересом наблюдая, как он пытается понять мои слова.

— Какой тебе ещё климат покоя не даёт? Мало тебе мастеров гнобить, так ты ещё что-то удумал, — недовольно пробурчал дед.

— Погода местная, говорю, тебе не подходит. Я думаю, тебе будет гораздо лучше пожить в местах потеплее.

Дед с подозрением на меня посмотрел, тяжело вздохнул и произнес:

— Давай говори уже нормальным языком, чего тебе надо. Или ты думаешь, я не вижу, как ты на меня поглядываешь последнее время? Снова что-то задумал, от чего нормальным людям покоя не будет?

— Дед, ну хорош уже, сам же знаешь, что я не со зла.

— Знаю. Так, что хотел-то?

— Понимаешь, есть одно дело, с которым сейчас никто кроме тебя справиться не сможет. Если говорить просто, то нужно в нескольких городах Европы подыскать местных специалистов, которые смогут защищать наши казино и банки. Не просто охранять, но и при необходимости надобности зеркально отвечать на любую агрессию. По сути, там надо создать силовые организации, способные решать задачи по охране и вообще на равных воевать с окопавшимися там уродами.

Сказать, что я озадачил деда Вахтанга, — это ничего не сказать. Ошарашил — так, наверное, будет правильно. Он, бедолага, даже заикаться начал, когда возмущенно ответил, как, дескать, он это все должен организовать, если даже иностранных языков не знает. Тут он, конечно, лукавил, ведь по-французски он лопотал очень даже бойко. И я не особо повёлся на его возмущение, просто стоял и ждал, грустно глядя на него. Я давно заметил, что его напрягает, когда я грущу, он сразу начинает сильно обо мне беспокоиться.

Вообще, честно сказать, он ко мне относился как к родному внуку, собственно, и я его воспринимаю своим дедом и никак иначе. Мы прикипели друг к другу и мне, говоря по правде, самому не хочется его отправлять в эту долбанную Европу, но и кому-то другому доверить это дело тоже не могу. Просто потому что некому.

Как я и думал, дед после довольно продолжительных размышлений уточнил:

— Точно больше некого отправить? Может, из староверов кого?

— Нет, деда, среди староверов есть подходящие люди, только вот нет у меня пока желания попадать к ним в зависимость, а дело и правда серьёзное, абы кому его поручать нельзя.

— Жаль, я уж подумал Тихона с собой взять, очень уж пронырливый он мужик.

— Так кто тебе мешает, возьми, конечно. Это поручать им самостоятельно все организовать нельзя, а привлечь в качестве помощников для тебя можно и нужно.

Дед после моих слов явно повеселел и, похоже, решил ковать железо пока горячо, потому что, хитро прищурившись, произнес:

— Тогда и Герасима с Андрюхой взять в помощники не помешает.

— И их тоже можешь привлечь, только Герасима постарайся надолго в Европе не оставлять, он мне через годик-другой здесь нужен будет.

Эта троица староверов, о которой сейчас идёт речь, как никто другой заслуживает упоминания. Дело в том, что это представители, если можно так сказать, трех разных направлений деятельности староверов. В моем понимании эти направления можно назвать так: разведка, контрразведка и своеобразная силовая структура, заточенная на решение сложных вопросов непопулярными методами, этакие переговорщики без терпения, готовые порвать оппонентов как тузик тряпку. В общем, это колоритная и самобытная троица улыбчивых ещё не старых бородачей с глазами прожженных убийц. Поэтому дед сразу положил на них глаз, понимая, с чем ему придётся столкнуться в этой Европе, и этим только подтвердил, что я сделал правильный выбор: этот человек и правда был способен справиться с этой далеко не простой задачей.

Дед Вахтанг не был бы собой, если бы вот так вот просто взял и сразу согласился.

Выяснив все, что ему нужно по этому делу, он, будто отряхнувшись от насланного на него дурмана, произнес:

— Нет, не могу я тебя тут оставить без присмотра, надо тебе кого-нибудь другого посылать.

Вот любит он, чтобы его поуговаривали, и мне пришлось поневоле включаться в эту игру и изображать известную сценку по типу «шеф, усе пропало, гипс снимают, клиент уезжает». В общем, уговаривать изо всех сил и со всей страстью, притом делать это искренне, потому что иначе, если дед почует в этом действе фальшь, может обидеться и правда наотрез отказаться ехать.

Как бы там ни было, а я его уговорил, и когда дед наконец согласился, я вздохнул с облегчением.

Конечно, до отправления деда в Европу времени ещё вагон и маленькая тележка, но заняться написанием писем я решил уже сейчас. Мало ли, вдруг корабли английского купца придут ещё до наступления лета, что совсем не исключено, очень уж сладкий для него заказ я ему выдал. Поэтому надо подготовиться, чтобы потом не метаться как при пожаре. Собственно, письма с дедом Вахтангом буду передавать только для родных и Сасуна Давидовича, все остальное терпит, поэтому особо много времени тратить не пришлось. Вот только над письмом Сасуну Давидовичу голову пришлось поломать неслабо. Просто очень уж многое от него теперь зависело.