Поэтому, дождавшись, пока все шлюпки окажутся на воде и в них погрузятся десантные партии, я отдал команду открывать огонь. Только предварительно уточнил, что по людям на кораблях следует выстрелить по три раза и потом переводить огонь на шлюпки. Ну и в качестве прикола уточнил, что шлюпки лучше не портить, дескать, они и нам самим пригодятся. На что дед Вахтанг только за голову схватился.

— Да за что мне все это? Какие шлюпки? О чем ты вообще думаешь?

Солдаты, стоявшие рядом, начали улыбаться, а вскоре дальше по окопам народ вообще начал хохотать. Пришлось даже прикрикнуть, чтобы привести их в чувство.

Первый залп, собственно, как и все последующие получились страшные. Уж не знаю, на что надеялись эти шведы, но такой встречи они точно не ждали. Экипажи кораблей, наблюдавшие за высадкой товарищей, в буквальном смысле смело с палуб будто метлой махнули. Всё-таки на такой дистанции нормальным стрелкам промахнуться сложно, а наши бойцы очень даже неплохо обучены и натренированы.

Шлюпки с десантными партиями по большей части до берега добрались, но уже битком набитые трупами. Вообще это избиение — а боем такое истребление противника назвать сложно — получилось действительно страшное и в высшей степени эффективное.

Когда стрелять стало не по кому и наступила тишина, я в полной мере осознал, что эти три корабля уже никуда не уйдут. Мы просто не дадим им такой возможности. Конечно, быстро захватить суда не получится, всё-таки мы не всех там убили, но если действовать аккуратно и не торопясь, то шансы заполучить в свое распоряжение этих красавцев есть и немалые.

Пока я размышлял над нашими дальнейшими действиями, казаки-староверы, ошалевшие от происходящего, начали без команды покидать окопы. Естественно, я сразу начал орать, пытаясь вернуть их обратно, и большая часть послушалась, но были несколько человек, которые вместо того, чтобы подчиниться, начали с недоумением осматриваться. Вот эти тормоза и попали под раздачу. Как я и думал, мы убили на кораблях далеко не всех, что и подтвердил практически слитный залп четырех орудий, которые выплюнули в нашу сторону рой картечи.

Всё-таки хорошо, что большая часть казаков подчинились приказу не раздумывая, и мы потеряли убитыми только трех человек и ещё четырех ранеными, будь иначе, и потери могли бы быть гораздо более значительные. Повезло, по-другому не скажешь.

Естественно, мы не стали просто так наблюдать, как резвятся пушкари шведов, и мои бойцы уже без приказа начали палить по орудийным портам, из которых стреляли пушки. Но продолжалась наша стрельба недолго, я быстро навёл порядок. Не вижу смысла зазря жечь порох. Поэтому я отобрал полтора десятка лучших стрелков, разделил их на три части и велел им стрелять только наверняка, внимательно отслеживая, что происходит на кораблях. Главная задача у этих бойцов — не позволить противнику сняться с якоря, пока я буду придумывать, как мы захватим корабли. Тем более что пушки одного из них не стреляли.

Только успел подумать об этом, как и с этого судна тоже прозвучал пушечный выстрел и вокруг свистнула картечь.

Очень уж мне не понравилось, как точно выверили прицел эти хитрованы с последнего корабля, да и паузу они выдержали очень толково. Похоже, грамотный там остался в живых командир, и это грозит нам потерями.

Кстати сказать, бойцы, отвечавшие за этот корабль, тоже не были статистами и успели отстреляться по артиллеристам, только неизвестно, попали ли они в кого-нибудь.

Довольно долго я не мог понять, как мне действовать дальше, очень уж не хотелось терять людей.

Нет, так-то понятно, что придётся под прикрытием одной части солдат переправлять другую часть на лодках и идти на штурм, но кто бы знал, как мне не хотелось это делать. Даже один удачный пушечный выстрел картечью может натворить столько нехороших дел, что мы замучаемся разгребать. Вот я и ломал голову, как быть и что в итоге делать.

Выход из положения подсказал Иван Бойцов, который у казаков-староверов был за атамана. Он предложил для захвата кораблей противника использовать один из двух имевшихся в Коле кочей. Договориться там об аренде корабля или вообще его выкупить, соорудить какие-нибудь надёжные щиты, способные выдержать воздействие картечи, и спокойно подойти к борту чужого корабля. А дальше уже сложностей с захватом не будет. По его словам, у казаков есть кое-какой опыт боя в подобных условиях.

В принципе идея мне понравилась, единственное, неясно, захотят ли в Коле оказать помощь, всё-таки там живут те ещё деятели. Вернее, люди-то там нормальные, а вот представители китобойной компании, которым принадлежат суда, те ещё хитрованы, что называется, себе на уме. Размышляя об этом, я поймал себя на мысли, что мне совершенно не хочется идти к кому-то на поклон.

Наверное, поэтому я тянул с принятием решения до последнего и, как оказалось, правильно делал. В течение пары часов после выстрела с третьего корабля, пока я размышлял, как быть, наши солдаты нет-нет да и постреливали в сторону кораблей и, похоже, не зря, потому что в какой-то момент на одном корабле начали махать белой тряпкой, предлагая переговоры. Будь этот корабль в центре линии, в которую выстроились суда, я ни за что не рискнул бы устраивать переговоры, а так как он был крайний, к нему без проблем можно было подойти со стороны кормы. Поэтому решение я принял мгновенно. Переговорам быть. Я даже сам намылился их провести, но не получилось. Дед Вахтанг встал намертво, не собираясь позволить мне, как он выразился, сотворить этакую глупость. Пришлось мне смириться и отправить на переговоры казачьего атамана, который уверил, что подобное дело ему знакомо и что он не подведёт.

Естественно, я его перед отправкой заинструктировал, как только мог, отчего он поначалу улыбался, только кивая в ответ, потом кривился, но при этом стойко переносил все тяготы и лишения инструктажа. А когда наконец отплыл, у него на лице явно читалось облегчение от осознания, что все закончилось и теперь можно просто делать порученное дело.

Всего на корабль противника отправилось десять казаков, атаман был одиннадцатым. Как вскоре выяснилось, можно было особо за переговоры не переживать, потому что на этом корабле в живых осталось всего семнадцать человек, и все они были ранены. Кто-то тяжело, у кого-то были практически царапины, но вот без повреждений не было никого. Поэтому атаману, по сути, только и оставалось, что пообещать шведам оставить их в живых, если они сдадутся в плен, немного поторговаться по условиям освобождения из плена, ну и взять корабль в свои руки.