Цена металла

В африканской республике Флёр-дю-Солей вспыхивает переворот. Старый диктатор падает, на его место приходит генерал, за которым стоят британские советники и частные армии. Французские интересы под угрозой, рудники — в центре геополитической игры. Люк Дюпон, бывший офицер Легиона, теперь начальник охраны концессионных объектов, получает приказ удержать стратегические шахты «любой ценой». Пока союзники бегут, повстанцы наращивают влияние, а протестующие становятся мишенями, он оказывается между выбором: выполнить приказ или сохранить остатки человечности. Это роман о моральной грани, которую стирают деньги, интересы и пыль войны. О том, как трудно остаться собой, когда мир вокруг рушится. И о цене, которую платят те, кто ещё помнит, зачем вообще стрелял.

Annotation

В африканской республике Флёр-дю-Солей вспыхивает переворот. Старый диктатор падает, на его место приходит генерал, за которым стоят британские советники и частные армии. Французские интересы под угрозой, рудники — в центре геополитической игры.

Люк Дюпон, бывший офицер Легиона, теперь начальник охраны концессионных объектов, получает приказ удержать стратегические шахты «любой ценой». Пока союзники бегут, повстанцы наращивают влияние, а протестующие становятся мишенями, он оказывается между выбором: выполнить приказ или сохранить остатки человечности.

Это роман о моральной грани, которую стирают деньги, интересы и пыль войны. О том, как трудно остаться собой, когда мир вокруг рушится. И о цене, которую платят те, кто ещё помнит, зачем вообще стрелял.

ГЛАВА 1

ГЛАВА 2

ГЛАВА 3

ГЛАВА 4

ГЛАВА 5

ГЛАВА 6

ГЛАВА 7

ГЛАВА 8

ГЛАВА 9

ГЛАВА 10

ГЛАВА 11

ГЛАВА 12

ГЛАВА 13

ГЛАВА 14

ГЛАВА 15

ЭПИЛОГ

ЦЕНА МЕТАЛЛА

ГЛАВА 1

Солнце уже клонилось к закату, когда две покрытые пылью машины, медленно двигаясь по разбитой дороге, достигли окраины Кинганы. Поселение встречало приезжих молчаливыми взглядами местных жителей, собравшихся вдоль улицы и следивших за каждым движением автомобилей. Люк Огюст Дюпон, восседавший на переднем пассажирском сиденье первого джипа, внимательно вглядывался в знакомые очертания домов и лиц, на которых он читал смесь осторожного любопытства и привычного для этих мест недоверия к чужакам.

Дюпон не был чужаком в привычном смысле слова, скорее, он был тем, кого здесь терпели, уважали и, возможно, даже немного боялись. Он знал местных жителей, а они знали его. Но сегодняшний визит носил иной характер — менее официальный, почти семейный.

Коумба Макаса, старейшина деревни, ждал у входа в свой дом — просторную глиняную постройку с жестяной крышей, заметно выделяющуюся среди прочих домов. Его седые волосы и морщинистое лицо говорили о прожитых годах и пережитых невзгодах, но взгляд старика по-прежнему оставался твердым и ясным.

Дюпон выбрался из джипа, медленно расправив плечи и расправляя складки на рубашке цвета хаки. Он снял темные очки и встретил взгляд старейшины. Коумба Макаса улыбнулся, шагнул вперед и протянул руку.

— Люк, мой мальчик, рад тебя видеть, — произнес он на французском с сильным акцентом, свойственным носителям языка санго.

— Коумба, — кивнул Дюпон, крепко пожимая сухую и теплую ладонь старейшины. — Взаимно.

За старейшиной стояла его жена, Мари, улыбаясь гостю с привычной мягкостью и теплом. Женщина всегда молчала много и говорила мало, но каждое её слово было точным, весомым. Рядом с ней находились сын старейшины, Жоэль, и дочь Серафина. Жоэль, всегда сосредоточенный и напряженный, слегка кивнул, обменявшись с Дюпоном взглядами людей, привыкших говорить без слов. Серафина же выглядела слегка смущенной, и её взгляд, направленный на Дюпона, быстро скользнул вниз.

— Пойдемте внутрь, — пригласил Макаса, указывая на дверь дома. — Мы приготовили ужин, нужно отметить твой приезд как следует.

Войдя в дом, Дюпон ощутил прохладу и запах специй, смешанный с ароматом варёного риса и мяса. Комната, служившая одновременно гостиной и столовой, была освещена мягким светом керосиновых ламп. В центре находился массивный деревянный стол, за которым уже сидел отец Антонио Гатти — высокий худощавый итальянец с лицом, отмеченным глубокими морщинами, но с глазами, полными живой и почти юношеской энергии.

— Люк! — улыбнулся священник, поднимаясь и распростёрши руки в приветственном жесте. — Твой приезд всегда событие для нас. Я уже начал скучать по нашим беседам.

Дюпон кивнул, ощущая прилив спокойствия и домашнего тепла, которое здесь, в Кингане, посещало его редко, но всегда к месту.

— Рад видеть вас, отец Гатти. Давно ли прибыли из Сен-Флёра?

— Вчера, — священник опустился обратно на скамью. — Есть новости, о которых тебе нужно узнать, но сперва поешь. Дорога была тяжелой.

Стол постепенно наполнялся блюдами, и разговоры пока ограничивались ничего не значащими вежливостями. Однако даже в этом тихом мирном обмене репликами ощущалось напряжение — тень надвигающихся перемен.

— Новости тревожные? — нарушил тишину Дюпон, принимая угощение из рук Мари.

— Очень, — спокойно, но с заметным усилием произнес отец Гатти. — Повстанцы активизировались. В деревне уже видели чужаков. Говорят, это люди генерала Н’Диайе.

Взгляды всех присутствующих скрестились, и на секунду в комнате повисла тяжёлая тишина, в которой было больше сказано, чем во всех словах, произнесённых за вечер.