– Но ведь не думаешь же ты, что она может иметь к этому какое-то отношение? Взгляни на нее – она дрожит как осиновый лист.

– Я вообще ничего не думаю. На данный момент это наш единственный свидетель, и ее показания очень ценны. Я хочу убедиться, что она ничего от нас не скрывает.

Дарио, нахмурившись, подошел к женщине. На ней была белая футболка с длинными рукавами и черные эластичные легинсы. Волнистые каштановые волосы собраны в небрежный пучок, лоб закрывала бандана с узором из снежинок. Перчатки, налобный фонарь и поясная сумка бесформенной кучкой лежали на столе. Дарио взглянул на собаку в замысловатой черно-желтой шлейке и вспомнил, как дочка, взяв в союзницы его бывшую жену, уговаривала его взять щеночка, но он уперся. У него была явная аллергия на собак. Зато Максим, присев на корточки, уже гладил пса, который жмурился от удовольствия. Дарио вынужден был признать, что напарнику хватает смелости чесать за ухом здоровенного пса, которого он видит впервые в жизни.

– Здравствуйте, мадам, – поднимаясь, сказал Максим. – Я аджюдан Монсо, а это лейтенант Порацци. Не могли бы вы уделить нам несколько минут?

Женщина молча кивнула, обхватила чашку ладонями и подула на темную жидкость.

Из груды мебели Дарио вытащил два стула, и оба жандарма уселись напротив свидетельницы.

– Как вас зовут? – тихо спросил Максим.

Веки женщины вздрогнули, она тряхнула головой:

– Александра. Александра Кюртелен.

– Вы местная?

Максим внимательно следил за ее жестами, подергиванием лица, неконтролируемыми движениями рук, глаз, губ и век. Синергология – наука наблюдения: необходимо соединить как можно больше элементов в тот момент, когда существует определенная уверенность, что допрашиваемый говорит правду. Априори свидетельнице не было смысла лгать относительно своего имени и места жительства, так что, если бы в этот момент возникли жесты-паразиты, Максим впоследствии мог бы их игнорировать. Но Александра Кюртелен реагировала вяло. Помолчав, она ответила:

– Да, я живу прямо внизу, в Вивье-дю-Лак.

Максим подумал о собачьей сбруе и спросил:

– Вы занимаетесь каникроссом? [9]

Александра поставила чашку и как будто немного расслабилась. Лоб разгладился, скрещенные под столом ноги распрямились.

– Да. Забеги раз в месяц, и, когда появляется немного свободного времени, я стараюсь тренироваться.

Усевшись немного поодаль, Дарио занял позицию наблюдателя. Чтобы дать напарнику возможность вмешаться, между вопросами Максим делал большие паузы, но подозревал, что тот не жаждет включиться.

– И сегодня утром вы приехали потренироваться? – спросил Максим.

– Да, – подтвердила Александра. – Очень рано, перед работой.

– Во сколько это было? Постарайтесь подробно описать все, что вы делали с тех пор, как вышли из дому.

Максим достал мобильный телефон, включил диктофон и положил аппарат на стол между собой и свидетельницей.

Молодая женщина отхлебнула кофе и пустилась в долгие банальные перечисления. Прежде чем посадить собаку в машину, она быстро выгуляла ее, потом ехала минут двадцать и приблизительно в половине шестого прибыла на парковку. Там она надела на собаку шлейку и трусцой побежала по дороге, ведущей к Северному приюту, где запустила умные часы и начала тренировку. Она добежала до поляны всего за несколько секунд и тут заметила труп.

– Это Надин обнаружила тело, – сдавленным голосом произнесла она.

Максим обернулся к Дарио, вид у обоих был озадаченный. Значит, была еще одна свидетельница?

– А с этой Надин можно поговорить? – прищурившись, поинтересовался Максим.

Александра звонко рассмеялась; ее смех рассыпался по плитке и положил конец царившему в помещении гвалту.

– Что же тут смешного, мадам? – неожиданно включился Дарио.

Максим почувствовал, что тот даже слегка задет.

– Ничего, просто Надин – это моя собака, – сказала Александра и погладила псину по голове.

Дарио вытаращил смеющиеся глаза, а Максим попытался скроить веселую мину.

– О’кей, – продолжил он. – Можете сказать, сколько тогда было времени?

– Пять тридцать две, – ответила бегунья.

– Как точно, – заметил Максим.

– Вы можете проверить – в этот самый момент я остановила часы. Они показывают время бега, скорость и среднюю частоту пульса. Это была самая короткая пробежка в моей жизни…

Поднеся руку ко рту, она впилась зубами в кулак, чтобы сдержать слезы, которые уже застилали глаза.

Максим дал ей несколько секунд передышки и продолжил:

– Вы незнакомы с жертвой?

– По-моему, нет… Не знаю… Лицо было… Лица вообще не было… – ответила Александра и болезненно скривилась.

– Вы были одна?

– То есть?

– Я имею в виду других бегунов. У вас было ощущение, что вы одна? – уточнил Максим.

– Э-э-э, ну да. Когда я тренируюсь так рано, нам с Надин спокойнее, потому-то я и стараюсь добраться сюда на рассвете. Так вне сезона я не опасаюсь, что кто-нибудь привяжется.

Максим уловил два незаметных взгляда влево, будто два крошечных шажка в прошлое. Таков удел большинства женщин, и Александре тоже не удалось стать исключением из этого правила: наверняка к ней много раз приставали на улице. Максим решил не затрагивать эту тему: совершенно очевидно, что между убитым и молодой женщиной нет никакой связи, и копаться в ее прошлом явно бесполезно.

– И что вы сделали потом? – продолжил он.

– Немедленно позвонила в полицию.

– Вы ни к чему не прикасались, ничего не перемещали?