Шрифт:
Тугой пружиной Сева выпрыгивает из рук "реаниматолога" и скачками скрывается за домом.
И я не знаю, наорать сейчас на этого грубияна, поблагодарить его или извиниться за куртку, и оплатить нанесенный ущерб.
– Зайди в дом!
– свирепо указывает пальцем на мои голые ноги.
Обуться я не успела, так выскочила...
– И выпей уже успокоительное какое-то, что ли!
Растерянно стою, обнимая себя руками. Мокрое лицо стынет на ветру.
– Есть у тебя?
Киваю, поджимая дрожащие губы и шмыгая носом.
– Чтобы выпила. Двойную дозу.
Отключает гирлянду.
– Пожара нам ещё на Новый год не хватало...
– ворчливо.
Уходит, прикрывая за собой дверь.
Глава 2 - Пожара-то нам и не хватало для счастья
Александр
Разгрузив пакеты, открываю себе бутылочку Чешского, и прихватив сигареты, ухожу во двор.
Включаю на телефоне музыку. Ныряю под капот тачки. Проводка что-то выдает спец эффекты. Надо посмотреть...
Темнеет, включаю уличный фонарь.
Слышу за воротами сначала звук тачки, потом знакомый смех. Дети приехали - дочь со своим Шмелёвым. Эх, скоро моя маленькая девочка фамилию поменяет...
– Папочка, мы приехали!
– заходит во двор Лиза с пакетами.
Забираю у неё из рук.
– А Ромка где?
– Тут я, - заносит большую ёлку.
Втыкает в снег. Пожимаем руки.
– Мы решили тебе нарядить дом. Ты же сам поленишься...
– щебечет Лиза.
– И пирог испеку тебе, салатик сделаю. Мы к тебе первого часам к двенадцати приедем.
Румяная, улыбающаяся. Очень мать сейчас напоминает.
– Папа, а я на права сдала!
– Молодец, - хмурюсь я.
– Ромка, за руль не пускать.
– Ну, пап!
– Нахрена тебе права? Женщину должен муж возить. У тебя Шмель, вон, есть. Да и машина у вас одна на двоих.
Ромка тискает ее, обнимая сзади.
– Так!
– морщусь я.
– Прекратить немедленно вот это всё.
Жутко меня раздражает, когда мою дочь лапают и облизывают. Я ей вот ещё "вчера" косы плёл и в ванной купал. И она для меня всё ещё ребёнок. А он на неё как кот на сметану смотрит, взглядами своими восемнадцать плюс!
Будут там сейчас обжиматься...
– Ромка, бери пиво и давай, помогай. Там безалкогольное есть. Ты ж за рулём. Лиза, иди в дом.
Ромка цокает, закатывая глаза.
– Ну Александр Михалыч... Чо вы опять начинаете? У нас свадьба через две недели, вообще-то!
– Давай-давай... Не бесите батю. Не при мне вот это всё.
Мы копаемся в проводке, Лиза феячит на кухне, периодически переглядывается со Шмелёвым через окно.
– Папа, - открывает окно Лиза.
– Тебе пирог морковный с грецким орехом или грушу с безе?
Зависаю, почесывая в затылке. Оба люблю.
– Сама выбери.
– Тогда, я тебе морковный сделаю, а ещё рулетики с грушей и сыром.
– Вот, Ромка, видишь, какое тебе сокровище отдаю. Чо ты лыбишься? Цени мою щедрость.
– Да ценю я...
Из приоткрытого на проветривание окна вкусно и уютно пахнет выпечкой. На окне появляются какие-то новогодние наклейки - снежинки, блестки…
– Куда?!
– перехватываю Ромкину руку, - провод под напряжением. Одного кошака сегодня уже щелкнуло...
– Какого?
– Да у соседки... Въехала тут барышня со странностями...
– Кстати, Александр Михалыч, а Вы на свадьбе один будете или?..
– Один.
– Лиза расстраивается, что Вы всё время один.
– Ну я может и не "всё время', но на такое серьезное событие с посторонним для Лизы человеком точно не пойду.
– Понятно.
За забором долго орет кошак. Нервно и истошно. Уверен, опять этот плоскомордый. Вот же образина зловредная.
– Чего он орет так?.. Подержи тут...
– Может, случилось что-то? Застрял или с дерева слезть не может...
– Нет там дерева.
Закрутив все на место, закрываю капот. И с удивлением смотрю на своё лобовое, в котором мелькают отраженные оранжевые блики.
– Не понял...
Разворачиваюсь.
Из-за моего высокого забора, видна только соседская крыша. И по ее краю пляшут яркие языки пламени.
– Мать твою...
– волосы по телу становятся дыбом.
Ромка оборачивается следом.
Переглянувшись, срываемся с места...