Шрифт:
– Наташа...
Медленно поворачивает лицо в мою сторону.
Вручаю ей бокал.
– Хочешь, я тебе за шоколадом сбегаю?
Заторможенно соображает. Взгляд вдруг становится осмысленным.
– А как вас зовут?
Ах, да...
– Александр Михайлович.
– Александр, Михайлович...
– умоляюще смотрит на меня, сводя брови.
– Не надо шоколада. Сходите, пожалуйста, за крольчатиной.
– А?..
– Сева голодный. А он может только кролика вареного есть. У него очень слабый желудок. Я потом всё верну. Обязательно.
– Да прекрасно он жрет всё, что не прибито!
– Жрёт...
– вздыхает она покаянно.
– Да только потом...
– Буэ...
– громко и радостно доносится со стороны кухни.
– Буэ!..
Охерев, разворачиваюсь. Рыжая скотина театрально и выразительно блюёт с моего кресла на плитку.
Держись, Иштаров. Наташа не переживет сейчас его смерти.
Сжимаю переносицу в поисках дзена.
– Вот он…
Уродец!...
– Невротик, - подсказывает Наташа.
– Ну да…
Наташа
Мультики, мерцание гирлянд, запах выпечки и привычный - вареной крольчатины - превращают происходящее в сюр.
Мне парадоксально уютно и спокойно.
Я все никак не могу прочувствовать до конца, что мне теперь категорически некуда идти. Я одна, я - безработная и я - бомж. Это словно еще не наступило. Мой коматозный сон продолжается.
Отличное успокоительно!
А может, я не могу ничего почувствовать, потому что во мне уже, помимо успокоительного, полбутылки шампанского. И голова кружится...
Сева извозил кроличьей лапой весь пол на кухне. Наш гостеприимный хозяин, периодически вытирает за ним шваброй плитку. При каждой его попытке вытащить лапу на ковер в гостиную, Сева получает по пятой точке полотенцем от бдительного Александра Михайловича. С сердитым жевательным ворчанием тащит лапу опять под стол и начинает возить по плитке.
– Только блевани мне, невротик. Пойдешь на улицу ночевать.
Сева шипит, оттаскивая лапу в угол.
– Как можно блевать с мяса?!
– недоумевает он.
– Ты хищник или кто?
– Александр Михайлович, - пьяненько бормочу я.
– Вы простите нас, пожалуйста. И спасибо Вам за всё...
Встаёт, доливает мне в бокал шампанское. Садится рядом.
– Отморозилась?
Киваю.
– Можно, я схожу посмотрю, что там осталось?
– Нет. Нельзя. Шоколад, давай, ешь. Проблемы завтра решать будем.
– Все сгорело? Совсем всё?
– заглядываю ему в глаза.
Молчит, с интересом глядя на экран. Делает глоток из бутылки.
– Просто... это не мой дом.
Поперхнувшись, переводит на меня подозрительный взгляд.
Горестно вздыхаю.
– Ты - арендатор?
– Нет... Это мужа моего... У меня развод... Тяжёлый...
– признаюсь я.
– Я сюда сбежала, чтобы не видеть никого.
– А вот и Новогодние сказочки подъехали?
– дёргает бровями.
– Давай, рассказывай...
– Чего рассказывать-то?
– смущаюсь я.
– Ну, как там положено: Жила была прекрасная девушка Наташа...
Смотрю на гипнотизирующие волшебные вспышки фиолетовых гирлянд - свет нарастает и плавно потухает. Мне пьяно-пьяно...
– "Жила была прекрасная девушка Наташа"...
А я, казалось ещё вчера, была и правда прекрасная. И совсем наивная девушка. Самая красивая девочка на курсе. И муж влюбился в меня с первого взгляда... И предложение быстро сделал. Потому что я была "не такая" и к телу без печати в паспорте не подпускала. И на кафедру работать пришла, как умница-красавица, сразу после пятого курса. Защитилась быстро. По-началу, казалось, жизнь идёт успешно! А потом как-то все... Десять лет, как один день пролетели. Рутина...
– ...и нажила себе нечаянно десять лишних лет, кота-невротика и оглушающий диагноз от врачей - бесплодие.
Зажмуриваясь, выпиваю своё шампанское. Засовываю в рот кусочек шоколада. Самого лучшего, что здесь в супермаркете найти можно.
– Это не конец света, Наташ.
– Да? А ещё, любовница ее мужа сегодня родила ему дочку. А Наташа нечаянно сожгла его дом...
Закрываю лицо ладонями, горько всхлипывая от несправедливости.
– Ладно, не реви, мы всё починим, - по-свойский.