— Понимаю, — а вот капитан Васильев, похоже, смог определить почему я был не весел. — Я, к сожалению, тоже пережил подобное. Крепись, брат, — он хлопнул меня по плечу и двинулся по своим делам, переступая через тела диких.

Ещё раз я окинул поле битвы. Всё оно было усеяно тысячами трупов. Тут и там поднимались столбы густого чёрного дыма, а поверхность земли была обезображена сотнями обугленных кратеров различной глубины.

— Отработал на отлично, командир, — подошёл ко мне Борис. — Впрочем, как всегда.

Я притворно улыбнулся. После чего глянул на ближайшего парня, что пал бою. А ведь он бы не согласился с оценкой «Меха».

— Не бери всё на себя, — «Душегуб», похоже, тоже считал все мои эмоции по моему лицу. — Мы с «Милахой» тоже пережили подобное, прежде, чем попасть в твой отряд, — девушка кивком подтвердила слова снайпера.

— Ты ни в чём не виноват, — Мария, как она это делает после каждого боя, приобняла меня и поцеловала в щёку. Затем глянула мне в глаза и как-то по-матерински произнесла. — И не смей себя в чём-то винить.

— Да нормально всё, — решил я отшутиться, гоня от себя тревожные мысли. Хотя особого успеха в этом не было. — Что вы завелись-то все?

— Не умеешь ты врать, Макс, — произнесла «Ведьма», которая всё ещё продолжала отстреливать убегающих диких из своей «Осы».

Вскоре все мои товарищи разошлись, оставив меня наедине с моими мыслями.

Я вскарабкался на броню «БМП-3» и уселся на башню. Прямо возле всё ещё горячего ствола орудия. После этого обратился к нашему разведчику:

— «Крылан», докладывай.

— Секунду, — Амир забрался на тот же «Манул» и сел рядом со мной. — На данный момент уничтожено — 112 455 заражённых. Будет больше, когда снайперы перебьют отступающих, — его голос, как и мой, не был богат нотками ликования. — В том числе — 211 рыцарей. И, следовательно, столько же осколков.

— Неплохо. В зачистке Путоранской зоны пригодятся, — покачал я головой.

Несмотря на внушительный результат боя, груз навалившихся эмоции продолжал утягивать моё настроение вниз.

— А теперь к нам, — голос «Крылана» всё ещё оставался твёрдым, но чувствовалось, что ему и самому тяжело было этого говорить. — Техники уничтожено — 29 единиц. Из них — 22 восстановлению не подлежат. Потери в живой силе — 63 бойца. Все безвозвратные.

Все отягчающие меня чувства будто вспыхнули с ещё большей силой. Пытаясь сдержать эмоции, я наполнил грудь воздухом, после чего перестал дышать.

Да, то, что меня тревожат наши потери, скрыть от товарищей я не смог. Но никто из них не должен понять, что на самом деле сейчас творится в моём сердце.

Поэтому нужно сделать всё, чтобы подавить все все негативные чувства. А как это сделать? Одновременно очень просто и невероятно сложно. Нужно просто это пережить. Пережить так, чтобы этот груз меня не сломил.

Какое-то время я сидел и размышлял о произошедшем. И вскоре пришёл к выводу, что в этой битве моим боевым крещением оказалось, отнюдь, не командование целым батальоном. Хотя, отдать должное, это было весьма непросто. Главным же уроком для меня стало прикосновение к неизбежному. Похоже, назначив на командование обороной, «Порох», заставил меня испытать чувство потерь. То самое, которое мне так и не довелось испытать за время своей службы.

Я открыл его сообщение, которое он прислал перед самой битвой и заново перечитал его.

— В вашем успехе я даже не сомневаюсь, — выделил я самую важную часть. — Дело в другом. Так вышло, что я знаю про твою самую главную слабость. Именно по этой причине я передал командование тебе. Ты должен это испытать на собственной шкуре. Такова жизнь. Жизнь, у которой всегда один и тот же логичный конец. И ничего с этим не сделаешь.

«Порох», похоже, слишком хорошо знает меня. И он прекрасно понимал, что в столь масштабном сражении потерь не избежать. Надеюсь, этот опыт ещё больше закалит меня.

Но так же надеюсь, что подобного испытать мне больш нкогда не придётся…

— Не задохнись, командир, — «Ева» в один прыжок запрыгнула на «Манул», приблизилась ко мне и положила ладони на мои виски. — Ох, — удивлённо покосилась она на меня. — Ты чего-то сильно грузанулся. Могу снять.

Услышав её голос, я поперхнулся, а после и вовсе раскашлялся. Похоже, я всё это время так и просидел, не дыша.

— Нет, — жадно хватая ртом воздух, ответил я Анжелике. — Оставь всё, как есть. Мне это надо.