Другие же экономисты, которые, подобно Мальтусу, абсолют¬но ничего не хотят знать об относительной (а потому антагони¬стической) природе заработной платы, с одной стороны, хотят замазать противоположность; с другой стороны, они утвержда¬ют, что рабочий просто обменивает определенную потребитель¬ную стоимость, свою рабочую силу, на капитал и поэтому отказывается от производительной силы, от силы труда, созда¬ющей новую стоимость, что рабочий не имеет ничего общего с продуктом и что поэтому при обмене между капиталистами и рабочими, при выплате заработной платы, как и при всяком простом абмене, где экономически предположены эквиваленты, — все дело только в количестве, в количестве потребительной стоимости.

Как это ни правильно, с одной стороны, но кажущаяся форма меновой сделки, обмена приносит с собой то, что рабочий, когда конкуренция дает ему прямую возможность торговаться и спорить с капиталистом, измеряет свои притязания по прибыли капиталиста и требует определенного участия в созданной им прибавочной стоимости; и таким образом пропорция становится реальным моментом самой экономической жизни. Далее, в борьбе обоих классов, — которая неизбежно появляется с развитием рабочего класса — измерение взаимного расстояния между ними, которое как раз посредством заработной платы выражено в качестве пропорции, становится решающе важным. Видимость обмена исчезает в процессе производства, ведущегося капитали¬стическим способом. Посредством самого процесса и его повто¬рения устанавливается то, что существует an sich : что рабочий в виде заработной платы получает от капиталиста лишь часть своего собственного труда. Затем это входит и в сознание как рабочих, так и капиталистов.

Для Рикардо вопрос, собственно, заключается только в том, какую долю в совокупной стоимости составляет в процессе разви¬тия необходимая заработная плата. Речь у него идет всегда только о необходимой заработной плате; ее относительная природа, следовательно, интересует не рабочего, который [при возрастании относительной заработной платы], как и прежде, получает тот же самый минимум,— а только капитали¬ста, у которого меняются вычеты из его чистого дохода, хотя рабочие и не получают большее количество потребительной стоимости. Однако уже то обстоятельство, что Рикардо, хотя и в связи с совершенно иными проблемами, сформулировал анта-гонистическую природу прибыли и заработной платы, само показывает, что в его эпоху способ производства, основанный на капитале, принимал форму, все более и более адекватную своей природе.

По поводу рикардовской теории стоимости Мальтус в цитиро¬ванных выше «Definitions in Political Economy» замечает:

«Утверждение Рикардо, что в той же самой мере, в какой повышается стоимость заработной платы, прибыль понижается, и наоборот, верно лишь при предположении, что товары, на производство которых затрачено одно и то же количество труда, всегда имеют одинаковую стоимость,— предпо¬ложение, которое оказывается верным едва ли в одном случае из 500, как это необходимо происходит вследствие того, что с развитием цивилизации и техники количество применяемого основного капитала все время возра¬стает, а периоды оборота оборотного капитала становятся все более раз¬личными и неравными» (стр. 31—32).

(Это относится к ценам, а не к стоимости.) По поводу своего собственного открытия истинной меры стоимости Мальтус говорит следующее:

«Во-первых: нигде я не встречал такой формулировки, что то количест¬во труда, которым обычно распоряжается какой-нибудь товар, должно представлять и измерять затраченное на производство этого товара коли¬чество труда вместе с прибылью… Представляя затраченное на производ¬ство какого-нибудь товара количество труда вместе с прибылью, труд представляет естественные и необходимые условия предложения товара, или элементарные издержки его производства… Во-вторых: нигде я не встречал такой формулировки, что, как бы ни изменялось плодородие почвы, элементарные издержки производства заработной платы за данное количество труда всегда будут с необходимостью одни и те же» (там же, стр. 196—197).

Это означает только то, что заработная плата всегда равна необходимому для ее производства рабочему времени, которое меняется вместе с производительностью труда. Количество то¬варов остается тем же.

«Если рассматривать стоимость как всеобщую покупательную силу какого-либо товара, то это относится к покупке всех товаров, к совокупной массе товаров. Но эта масса вовсе не поддается учету… Нельзя ни на минуту отрицать, что труд лучше, чем какой-либо другой предмет, пред¬ставляет среднюю [стоимость] совокупной массы продуктов [товаров]» (стр. 205). «Значительная группа товаров, как например сырые продукты, с прогрессом общества повышается в цене по сравнению с трудом, тогда как продукты промышленности понижаются в цене. Поэтому недалеко от истины будет утверждение, что в среднем та масса товаров, которой в одной и той же стране распоряжается данное количество труда, не может на протяжении нескольких столетий очень существенно изменяться» (стр. 206). «Стоимость всегда должна быть стоимостью, способной к обмену на труд» (стр. 224, примечание).

Иными словами, доктрина Мальтуса такова: стоимость това¬ра, содержащийся в нем труд, представлена живыми рабочими днями, которыми распоряжается товар, на которые он может быть обменен, и поэтому стоимость товара представлена заработ¬ной платой. Живые рабочие дни содержат в себе как [необходи¬мое], так и прибавочное время. Окажем Мальтусу максимальное одолжение, которое мы можем ему оказать, а именно, допустим, что отношение прибавочного труда к необходимому труду, т. е. отношение заработной платы к прибыли, всегда остается постоян¬ным. Прежде всего, то обстоятельство, что г-н Мальтус говорит о затраченном на производство товара труде вместе с прибылью, уже доказывает его путаницу, так как прибыль может составлять как раз лишь часть затраченного труда. Мальтус имеет ори этом в виду прибыль сверх затраченного труда, которая, по его мнению, проистекает из основного капитала и т. д. Это может иметь отношение только к распределению совокупной при¬были между различными участниками дележа этой совокупной прибыли, а не к общему количеству прибыли, так как если бы все взамен своих товаров получали содержащийся в них труд плюс прибыль, то откуда же возьмется эта прибыль, г-н Маль¬тус? Если один получит за свой товар содержащийся в нем труд плюс прибыль, то другой должен получить содержащийся в его товаре труд минус прибыль; причем прибыль рассматри¬вается здесь как излишек над действительной прибавочной стои¬мостью. Это, стало быть, отпадает.

Предположим, что затраченный труд равен трем рабочим дням, и если отношение прибавочного рабочего времени [к со¬вокупному рабочему времени] равно 1 : 2, то эти три рабочих дня получены путем оплаты полутора рабочих дней. Рабочие, действительно, проработали 3 дня, но каждому была оплачена только половина рабочего времени. Иными словами, в товаре, который они получили за 3 рабочих дня, содержалось только 11/2 дня. За 3 рабочих дня, которые содержатся в его товаре, капиталист, при прочих равных условиях, получил бы, стало быть, 6 рабочих дней. (Это верно лишь потому, что прибавочное рабочее время предположено равным необходимому рабочему времени и, следовательно, во втором случае мы имеем только повторение первого случая.)