[V—16] Денежное обращение исходило из бесконечного мно¬жества пунктов и возвращалось к бесконечному множеству пунктов. Пункт возвращения отнюдь не выступал как исход¬ный пункт. В обороте капитала исходный пункт выступает как пункт возвращения, а пункт возвращения — как исходный пункт. Сам капиталист есть исходный пункт и пункт возвраще¬ния. Он обменивает деньги на условия производства, произво¬дит, реализует стоимость продукта, т. е. превращает его в деньги, а затем начинает процесс сначала. Денежное обращение, если рассматривать его само по себе, с необходимостью угасает в деньгах как в неподвижной вещи. Обращение капитала все снова и снова воспламеняется из самого себя, расчленяется на свои отдельные моменты и представляет собой perpetuum mobile . Полагание цен в сфере денежного обращения было чисто формальным, поскольку стоимость предпослана незави¬симо от денежного обращения. Обращение капитала представ¬ляет собой полагание цен не только формально, но и реально, поскольку это обращение полагает стоимость.

Там, где стоимость сама выступает как предпосылка внутри обращения капитала, она может быть лишь стоимостью, по¬ложенной другим капиталом. Отрезок пути, пройденного день¬гами в ходе денежного обращения, оказывается строго отмерен¬ным, а те обстоятельства, которые ускоряют или замедляют обращение денег, представляют собой внешние толчки. Капи¬тал в своем обороте увеличивает себя сам и удлиняет [V—17] свой путь, а быстрота или медленность оборота сама составляет имманентный момент пути, проходимого капиталом. Капитал качественно видоизменяется в процессе оборота, а совокупность моментов оборота капитала сама представляет собой моменты его производства — как воспроизводство, так и новое произ¬водство капитала.

{Мы видели, что в конце второго кругооборота, т. е. круго¬оборота прибавочной стоимости, которая была использована как добавочный капитал, — отпадает иллюзия, будто капита¬лист обменивается с рабочим чем-то помимо некоторой части собственного овеществленного труда рабочего. Правда, в рамках способа производства, основанного уже на самом капитале, та часть отдельного капитала, которая представляет сырье и ору¬дие, выступает для этого отдельного капитала в качестве стои¬мости, предпосланной этому капиталу, и точно так же предпо¬сланной живому труду, который покупается капиталом. Эти две статьи расхода отдельного капиталиста [сырье и орудие] оказываются положенными чужим капиталом, т. е. опять-таки капиталом, но только другим. То, что для одного капита¬листа есть сырье, является продуктом другого капиталиста. То, что для одного есть продукт, для другого является сырьем. Орудие одного есть продукт другого и может даже служить сырьем для производства другого орудия. Таким образом, то, что в отдельном капитале выступает как предпосылка, как то, что мы назвали постоянной стоимостью, есть не что иное как предполагание капитала капиталом, так что капиталы в раз¬личных отраслях производства взаимно полагают друг друга как предпосылку и условие. Каждый из капиталов, рассматри¬ваемый сам по себе, сводится к мертвому труду, обособившемуся в качестве стоимости по отношению к живому труду. В конеч¬ном счете ни один из капиталов не содержит ничего кроме труда — помимо не имеющего стоимости природного вещества. Наличие многих капиталов не должно здесь нарушать рассмот¬рение предмета. Наоборот, отношение многих капиталов выяс¬нится после того, как будет рассмотрено то общее, что имеют между собой все капиталы.}

Оборот капитала есть вместе с тем становление капитала, его рост, его жизненный процесс. Если что-либо и следовало бы уподобить кровообращению, то не формальное обращение денег, а полное содержания обращение капитала.

Если обращение во всех пунктах предполагает производство и представляет собой обращение продуктов (идет ли речь о день¬гах или о товарах), которые повсюду исходят из процесса производства, в свою очередь являющегося процессом капитала, — то само денежное обращение определяется теперь обращением капитала, в то время как прежде оно как будто протекало на¬ряду с процессом производства. К этому пункту мы еще вер¬немся.

[2)] ПРОЦЕСС ПРОИЗВОДСТВА И ПРОЦЕСС ОБРАЩЕНИЯ КАК МОМЕНТЫ ОБРАЩЕНИЯ КАПИТАЛА

Если мы рассмотрим теперь обращение,или оборот,капитала как целое, то в качестве двух крупных различий внутри обраще¬ния выступают два момента: процесс производства и само обра¬щение, оба — в качестве моментов обращения капитала. Дли¬тельность пребывания капитала в сфере процесса производства зависит от технологических условий этого процесса, и пребыва¬ние капитала в этой фазе непосредственно совпадает с разви¬тием производительных сил, — как бы ни была различна продолжительность процесса производства в зависимости от вида производства, его предмета и т. д. Продолжительность процесса производства есть здесь не что иное, как рабочее время, необхо¬димое для изготовления продукта (неверно!) . Чем меньше это рабочее время, тем больше, как мы видели, относительная при¬бавочная стоимость. Безразлично, скажем ли мы, что для дан¬ного количества продуктов требуется меньше рабочего времени, или что в течение данного рабочего времени может быть изго¬товлено больше продуктов. Для определенного количества ка¬питала сокращение продолжительности того времени, в течение которого он пребывает в процессе производства, изъят из обращения в собственном смысле, занят в деле, — совпадает с сокращением рабочего времени, необходимого для изготовле¬ния продукта, с развитием производительных сил, с применением как сил природы и машин, так и природных сил общественного труда, совпадает с концентрацией рабочих, с комбинированием и разделением труда. Итак, с этой стороны в процесс обращения капитала как будто не привходит никакой новый момент. Од¬нако если относительно отдельного капитала принять во внима¬ние то обстоятельство, что часть его, состоящая из сырья и ору¬дия (из средств труда), представляет собой продукт чужого капитала, то окажется, что скорость, с которой капитал может возобновить процесс производства, определяется также разви¬тием производительных сил во всех других отраслях производ¬ства. Это становится совершенно ясным, если представить себе, что один и тот же капитал производит свое сырье, свои орудия и свои конечные продукты. Если рассматривать различные капиталы, то продолжительность пребывания капитала в фазе процесса производства сама становится моментом обращения. Однако мы еще не имеем здесь дела со многими капиталами. Значит, этот момент сюда еще не относится.

Второй момент есть тот промежуток времени, который про¬текает от превращения капитала в продукт до превращения его в деньги. От скорости, с которой преодолевается этот промежу¬ток времени, т. е. от его продолжительности, очевидно, зави¬сит, как часто капитал в течение определенного отрезка времени может снова начинать процесс производства, процесс увеличения своей стоимости.

Если капитал — состоящий первоначально, предположим, из 100 талеров — совершает четыре оборота в год (пусть прибыль каждый раз составляет 5% от капитала) и если новая стоимость не капитализируется, то это то же самое, как если бы капитал вчетверо большего размера с той же самой нормой прибыли, равный, допустим, 400 талерам, совершал в течение одного года один оборот, принося каждый раз 20 талеров.

Скорость оборота — при прочих равных условиях производ¬ства — заменяет, таким образом, массу капитала. Иными сло¬вами, если [V—18] вчетверо меньшая стоимость четыре раза реа¬лизуется в качестве капитала в течение того же самого периода, за который вчетверо больший капитал реализуется в качестве капитала только один раз, то прибыль — производство приба¬вочной стоимости — меньшего капитала будет по меньшей мере такого же размера, как у большего капитала. Мы говорим: по меньшей мере. Она может быть и большей, так как сама при¬бавочная стоимость может быть снова применена в качестве добавочного капитала.

Например, предположим, что капитал в 100 талеров всякий раз дает прибыль (здесь для подсчета предвосхищается эта форма прибавочной стоимости) в 10%, сколько бы он ни совер¬шил оборотов в течение года. Тогда [если капитал совершает 4 оборота в год] к концу первого квартала он был бы равен 110 талерам, к концу второго квартала — 121 талеру, к концу третьего квартала — 133,1 талера, а к концу последнего обо¬рота — 146,41 талера; в то же время капитал, равный 400 тале¬рам и совершающий один оборот в год, был бы равен лишь 440 талерам. В первом случае прибыль [полученная в течение года] была бы равна 46,41 талера, а во втором — только 40 та¬лерам. (То обстоятельство, что предпосылка данного примера неправильна в той мере, в какой капитал при каждом увеличе¬нии приносит неодинаковую норму прибыли, не имеет значения для этого примера, так как речь здесь идет не о том, насколько в первом случае больше прибавочная стоимость, а лишь о том, что она вообще — и это действительно имеет место — в первом случае больше 40 талеров.)