Федот Валерьевич давно оценил юмор владельцев – разместить рядом с театром балета заведение с таким красноречивым названием и провокационным меню было, безусловно, отличной идеей. Даже не будучи меломаном, он заглядывал в ресторан, чтобы попробовать судак на гриле или фирменный бифштекс из грудинки с глазурью из кваса. Вот и сегодня, подходя к элегантному крыльцу, он решил воздать себе за мучения – вечер был субботний, а по субботам он традиционно заказывал здесь столик. Правда, трапезу с ним обычно разделял его друг из уголовного розыска и коллега, Василий Яблочкин, но тот сегодня томился на дежурстве.

Так как спектакль еще не закончился, зал был почти пуст, хоть большинство мест и оказались ожидаемо забронированы – над ними витали голограммы бледно-оранжевого цвета. Высокий брюнет-администратор приветливо улыбнулся постоянному клиенту, доверительно склонился к нему, прошептав:

– Ваш столик свободен.

Федот Валерьевич кивнул, порадовавшись перспективе исправить почти испорченный вечер.

Он занял привычное место в углу, у окна – он любил наблюдать за городом, за мчащимися по улице Красной электромобилями, за деловитыми горожанами. У каждого из них – он был уверен – за плечами пряталась своя история, и Федот Валерьевич любил развлекать себя разгадыванием таких ребусов в ожидании ужина. Особенно если ужинать, как сегодня, приходилось в одиночестве.

Пожилая пара неторопливо брела вдоль дороги. Мужчина, чуть повернув к спутнице голову, что-то рассказывал ей. Та хмурилась и горячилась, сдерживаясь из последних сил – фонари то и дело выхватывали ее горящий раздражением взгляд и сжатые в тонкую нить губы. Они не были женаты, это Федот отлично понял по деликатности жеста, с которым мужчина поддерживал даму под локоть. Более того, они были не слишком давно знакомы. Вероятно, это их первый совместный выход, сделанный по рекомендации общих друзей. Не потому что у них случилась любовь и желание рассеять одиночество, а потому что «надо». Сам Федот не позволил бы даже самым близким вмешиваться в его личную жизнь. Но не все имели столько же храбрости, приправленной ослиным упорством и обеспеченной дедушкиным наследством, сколько он.

Дойдя до остановки, дама развернулась к спутнику, высвободила руку. Натянуто-вежливо улыбнулась и, бросив совсем короткую фразу, поспешила заскочить в первый попавшийся электрокар, оставив мужчину недоумевать на улице. «Не повезло тебе, друже», – посочувствовал ему Федот: тяжело, когда тебя оставляют посреди мокрой от дождя улицы. Особенно тяжело, когда тебе явно за сорок лет. Федот Валерьевич мысленно поежился и отвел взгляд – не хватало еще, чтобы бедолага почувствовал, как за ним наблюдают.

– Ваш бифштекс, – официант услужливо поставил перед Филипповым тарелку, пристроив тут же круглую корзинку с гречневыми гренками, сырную нарезку и бутылочку с негазированной краснополянской водой – все-таки есть неоспоримые преимущества, когда заходишь ужинать в заведения, где твои вкусы отлично известны.

Поблагодарив официанта, Федот Валерьевич принялся ужинать, надеясь завершить трапезу до того, как ресторан заполнят возбужденные столичной оперой зрители.

Федот Валерьевич успел доесть свой ужин только до половины, когда коммуникатор выбросил короткий световой сигнал, известив о принятом сообщении. Бело-голубая голограмма с гербом следственного комитета – в этом сигнале мужчина безошибочно угадал сообщение с работы и помрачнел: в такой час это точно не значило ничего хорошего. Не отпуская экран взглядом, он допил воду, отставил стакан в сторону и проверил номер звонившего. Переведя звонок в наушники, улыбаясь, принял вызов:

– Василий Егорович, дружище, неужели ты все-таки решил ко мне присоедиться? Я как раз приступил к бифштексу.

Василий Егорович Яблочкин был его старинным другом и сокурсником. В этот чудесный осенний вечер Василию не повезло – ему выпало ночное дежурство. По этой причине Филиппову и пришлось испытывать судьбу и собственный музыкальный вкус в одиночку.

– Я бы с удовольствием присоединился к тебе, Федот Валерьевич, – ласково пробасил товарищ, – если бы не та задница, которая у меня нарисовалась.

Филиппов рассмеялся.

– Чего там у тебя?

– Четыре трупа. И не у меня, а у нас, дело отписано тебе. Так что заканчивай там сибаритствовать в своих операх и говори адрес, откуда тебя забрать. Оперативники уже выдвинулись.

Филиппов растерялся, с сожалением посмотрел на бифштекс и нетронутую сырную нарезку. Красноречиво вздохнул:

– Я в «Балерине»…

Василий из динамика захохотал так, что пара за соседним столиком испуганно обернулась.

– Если бы я не знал, что речь о ресторане, я бы посоветовал тебе поторопиться… Все, машина, считай, уже у тебя. А я поехал на место…

Филиппов подозвал официанта и, пока тот двигался через зал, с грустью окинул взглядом светлый парадный костюм – он точно не планировал осматривать в нем трупы.