— Хорошо, я постараюсь не задерживаться, — сдержанно отвечаю и сбрасываю звонок. Пока снова иду к крыльцу, отключаю звук у телефона. Тарас может позвонить в любой момент, ему плевать на то, что я не могу ответить. Он уважает только свои границы.

Сегодня я категорична. Самой страшно, но так надо.

Прохожу в студию. Все уже собрались. Народу немного. Осматриваюсь. Парень лет шестнадцати в огромных наушниках и толстовке оверсайз. Пара девушек, которые хихикают и перешептываются. Красивые, стильные, похожие, словно сестры. И всё. Между ними бегает девочка. Ну как девочка, на вид ей лет двадцать пять. Просто она маленькая, не больше метра пятидесяти, и худенькая. А выглядит как пацанка. Прическа — каре, но с выбритым виском. Пирсинг в носу, множество серёжек на всю ушную раковину, одетая в белые джинсы и огромный безразмерный свитер. Она указывает всем, где расположиться, и предлагает чай-кофе, обещая, что преподаватель сейчас подойдет.

«Сестры» занимают небольшой диван, парень садится в кресло-качалку, а мне остается мягкий стул со спинкой. Сажусь, пряча свою сумку под стул, осматриваюсь. Студия в стиле лофт. На стенах копирование грубой кирпичной кладки, трещины в которой имитируют рисунок карты мира с континентами. Огромные панорамные окна завешаны тёмными тяжёлыми шторами. Диван обтянут коричневой кожей, как и мой стул. Одна стена с множеством чёрно-белых фотографий, развешанных в хаотичном порядке. Всматриваюсь. Там люди, но не полностью. Глаза, губы, руки, в пол-лица. На металлических стеллажах коллекция старых фотокамер. Софиты, вместо люстры шар из стеклянных осколков. Втягиваю воздух — пахнет кофе, который разносит девочка, древесиной и аромасвечой, которая горит на стойке между бутылок с разноцветной жидкостью, необычно подписанных. Вчитываюсь в названия.

«Меланхолия» — цвета морской пены, замутненная молочно-серыми разводами.

«Ярость» — красное стекло с черными прожилками, напоминающими лопнувшие капилляры.

«Экстаз» — неоново-фиолетовый градиент, перетекающий в ядовито-розовый.

Каждая этикетка выжжена лазером прямо на поверхности. Интересно, необычно. Зависаю на этой инсталляции.

— Говорят, у вас очень обаятельный фотограф, — подаёт голос одна из «сестер» (возможно, они не сестры, а жертвы современной тенденции моды).

— Это только так кажется, — отмахивается девушка-организатор.

— Соврали? А нам так его рекомендовали, — усмехается вторая.

— Сейчас у вас будет возможность познакомиться, — не очень добро бурчит организатор.

— А почему он опаздывает? У нас вообще-то почасовая оплата, — возмущаются «сестры».

— Я не опаздываю! — позади меня раздается мужской голос. «Сестры» оборачиваются и тут же расплываются в плотоядных улыбках. Я сижу ровно, расправляя плечи. Отчего-то волнуюсь, словно это не курсы фотографии, а важный экзамен в институте.

Шаги позади меня приближаюсь, мужчина обходит диваны и встаёт возле стойки с необычными бутылками.

— Добрый вечер. Меня зовут Артур, — представляется он с легкой ленивой полуулыбкой, скользя взглядом по собравшимся. Высокий шатен лет тридцати. Я бы не назвала его обаятельным, как ожидали «сестры». По-мужски привлекательный — да. Харизматичный — да, уверенный в себе — определенно, судя по снисходительной улыбке, которую он посылает «сестрам».

Короткая стрижка, выбритые виски, легкая небритость. На нем черная футболка, которая явно ему мала, и он об этом знает, намеренно обтягивая свой спортивный торс, рваные черные джинсы, белоснежные кроссовки, широкий кожаный браслет на запястье. На шее черная татуировка, как и на предплечьях.

Его движения спокойные: поправляет софит, проверяет настройки камеры, иногда проводит рукой по подбородку, на котором ямочка. Нос с лёгкой горбинкой — видимо, когда-то был сломан. И вот эта навороченная дорогая камера в его руках очень ему идет. Мне о такой камере только мечтать. Она стоит необоснованно дорого. Необоснованно для Тараса. Он никогда не согласится на такую покупку. Даже в виде подарка мне на праздник. Остаётся только с завистью на нее смотреть и мечтать, чтобы Артур позволил с ней поработать. Азы я знаю, много читала в интернете, а практики у меня ноль. Вздыхаю.

— Сегодня у нас пробный урок, — продолжает Артур. — Больше знакомство, чтобы понять, на что вы способны и какие цели преследуете, придя в мою студию.

Девушки на диване неуместно хихикают, начиная строить глазки Артуру.

— Давайте вы по очереди представитесь и расскажете о себе в двух словах.

Артур попутно настраивает камеру и вдруг щелкает девушек, которые тут же принимают соблазнительные позы.

— Но мне не нужно говорить, сколько вам лет, семейное положение или где вы работаете, — наводит фокус на парнишку с огромными наушниками, который скучающе что-то листает в телефоне. — Охарактеризуйте себя метафорой. Например, я Артур и я «Зеркальный объектив, собирающий чужие отражения», — характеризует себя. И мне кажется это очень интересным. Впервые за годы что-то увлекает с первых минут, и я уже не жалею, что совершила этот шаг.

Он снова наводит фокус на одну из «сестер». Та наигранно задумывается, закидывая ногу на ногу.

— Я Виктория. И я «Спелая черешня, созревшая в жаркий июльский день», — выдаёт она. Артур смеётся и фотографирует ее. — А фотографии отдадите? Или за них придется доплатить отдельно? — капризно надувает свои накаченные «спелые черешни».

— Фотографии входят в оплату за курс, — теряет к ней интерес, переводя фокус на ее подругу.

Они полагают, что это флирт, веселая игра, а я внимательно наблюдаю, запоминая, как мужчина держит камеру, какие ракурсы берет, как разговаривает, вытягивая из людей эмоции. На самом деле урок уже начался. Но не все это понимают.