— Возьми моё сердце, — распевала «Ария» из магнитолы. Ещё Кипелов пока ещё в основном составе…

— Любишь читать? — спросил я у Кости, когда остановились на перекрёстке.

Левитан сидел впереди, разглядывал книги. Он по пути взял целый пакет у знакомого и сейчас вытаскивал по одной, разглядывая обложки.

— Д-да, — ответил он. — Д-д-доктор говорит, п-п-полезно мне читать.

— Ого, там буфера у неё, — Димка глянул сзади на очередную книгу. — П-х-х, мощные дыньки. Чё за книга? Фантастика? А, вот эту читал.

Несмотря на обложку, где у девушки в расстёгнутом скафандре была грудь минимум четвёртого размера, почти ничем не прикрытая, кроме маленьких треугольников ткани, внутри оказался сборник рассказов от вполне себе серьёзных писателей-фантастов, от Азимова до Брэдберри. Просто ставят такие обложки, чтобы продавалось получше.

Ещё был «Гиперион» с железным монстром на обложке, у которого отовсюду торчали шипы, был «Звёздный десант», с обложкой, стилизованной под недавно вышедший фильм, и «Дюна», тоже с сиськами на мягкой мятой обложке, хотя книга совсем про другое. Ну и отечественное было, от Никитина до Лукьяненко. Короче, Костя, оказывается, запойный читатель.

— Заеду попозже, — сказал я, высаживая Димку и Валеру у депо. — Надо навестить одного типа. Если задержусь, — я протянул Валерке полтинник, — такси закажи. Но я очень постараюсь заехать за вами, просто одно дельце есть.

— Погнали, Валер, пу-пу-пуф, — Димка вытер мокрый от жары лоб. — Сегодня суббота, народа мало, никто мешать не будет.

Валера пожал плечами и пошёл следом. Я поехал дальше.

— Ищем гада? — спросил Костя. — Он… — Левитан сглотнул, — он здесь… ошивается?

— Мне Седов вечером звонил, — сказал я, выруливая на проспект. — Говорит, здесь есть беспризорники. Ходят, мелочь стреляет, а Сергеич, хоть и мент, но общий язык с ними нашёл…

— Как Шерлок Холмс, — Костя сказал это медленно, но чётко. — В-в книжке б-было. Он с п-па-пацанами местным к-корешился в Лондоне, а те ему рассказывали в-всё. Весь расклад д-давали на местных.

— Вот именно. И вот сказали Седову, что здесь какой-то дядька стрёмный крутится по выходным постоянно, подходит к ним, к себе зовёт, деньги предлагает. Но пацаны прожжённые, знают, чем опасно.

— С-сука он, — Левитан скрипнул зубами.

Он участник основного состава Г. Р. О. М., незаменимый и надёжный, поэтому я поставил его в курс, кого мы ищем. И взял его с собой ещё по одной причине — узнать его получше, разобраться, что движет им, кроме как прикрыть друзей.

Я проехал чуть дальше, свернул с проспекта и остановился у магазина.

— Рыжий пацан в красной кепке, — медленно сказал я, показывая рукой. — Смотри, вон тот, который у тётки, у киоска, мелочь выпрашивает. Погнали, Костик, поспрашиваем. И найдём уже этого гада. А если он сегодня вышел на улицу, то на горячем его возьмём.

— Пошли, — он кивнул.

У Режиссёра была своя студия, но в мою первую жизнь в его деле мы ориентировались на показания и улики, которые он приносил домой или отправлял по почте. Тогда он уже потерял осторожность и часто носил записи и фотки в своём рабочем портфеле. Подумал, что его уже никогда не вычислят.

На студии мы не были по той причине, что к моменту ареста она сгорела (возможно, не случайно), но я помнил, что она была где-то в районе железнодорожного института. Знал бы точный адрес — уже бы поехал туда.

Ну а осторожность в эти годы у него ещё была, дома улики он пока не хранил, даже комп у него находился в студии, туда же был проведён телефон и подключён модем. Вроде был даже продвинутый тариф с оплатой не по времени, а по мегабайтам, причём ночные — бесплатно. Прогресс. Но пока скорость в наших краях не позволяла передавать такие большие файлы по сети, вот он и отправлял записи обычной почтой, просто имя указывал не своё, договаривался в отделении за шоколадку.

Если не выйдет поймать его на горячем, пойдём по жёсткому пути — заявимся к нему домой, спросим обо всём напрямую и потребуем увезти на точку.

Вариант на первый взгляд проще, но в нём есть нюанс — Режиссёр знает, что ему за такие фильмы грозит, понимает, что его или родственники линчуют, или на зоне определят в петушиный барак, предварительно выбив передние зубы, чтобы не кусался. Даже в камере СИЗО могут им заняться, за решёткой в принципе невозможно утаить, за что тебя взяли.

Поэтому молчать Режиссёр будет до последнего, упираться, даже если спрашивать жёстко, может молчать, он понимает, что эта участь может быть хуже смерти — он боялся тюрьмы до усрачки. Барсуков разговорился, только когда понял, что у нас достаточно улик и свидетельств, что и без признательных показаний его закрыть, да и его тесть-судья к тому времени помер. Поэтому решил сотрудничать, даже оправдывался, как и многие другие, что, мол, жизнь такая. Не помогло, но тогда на зону он уехал только в нулевые, а до этого времени успел много чего наделать…

Здесь вроде и далеко до центра, да и ближайший рынок был не так далеко, но жизнь здесь всё равно кипела, тоже вращаясь вокруг торговли. В основе коммерции в этом месте — асфальтовый пятачок, где стояли киоски. В одном продавали мороженое и газировку, в другом — пиво и сигареты.

В одном крутили шаурму, а от другого, прицепного, приятно пахло жареным мясом — там в большой духовке-гриль вращались на вертеле большие тушки куриц. Это как раз одна из городских точек, где их уже начали продавать, ещё до большого всплеска популярности таких куриц-гриль. И это уже сейчас пользовалось спросом, несмотря на кусачую цену. Правда, в духовке осталась всего одна курица, и на неё глазел грязный рыжий пацан в красной кепке и потасканной военной камуфляжной куртке.