Можно также приблизительно сосчитать соотношение безвозвратных потерь в ходе Курской битвы. За июль 1943 года войска группы армий «Центр», участвовавшие в «Цитадели» и в сражении за Орловский плацдарм, потеряли 14 979 убитыми, 51 920 ранеными и 8374 пропавшими без вести. В том же месяце войска группы армий «Юг», участвовавшие в «Цитадели», потеряли 7336 убитыми, 36 891 ранеными и 1963 пропавшими без вести. В августе месяце войска группы армий «Юг», участвовавшие в сражении за Белгород и Харьков, потеряли 10 154 убитыми, 32 326 ранеными и 9244 пропавшими без вести. Войска группы армий «Центр», сражавшиеся за Орловский плацдарм, в этом месяце потеряли 4221 убитыми, 22604 ранеными и 3811 пропавшими без вести [18] . Потери за июль убитыми немецких войск, участвовавших в «Цитадели» и в отражении советского контрнаступления, составили 63,7 % потерь убитыми всей германской армии на востоке. По пропавшим без вести этот показатель составил 70,3 %. В августе потери немецких войск, отражавших советское контрнаступление на Орел, Белгород и Харьков, убитыми составили 41,8 % потерь убитыми всей германской армии на востоке. По пропавшим без вести эта доля была выше, достигая 64,3 %.

Советские потери ранеными в июле и августе 1943 года были максимальными за всю войну, прежде всего за счет потерь в Курской битве. В июле они составили 144 %, а в августе — 173 % от среднемесячных за войну [19] . Соответственно потери Красной Армии убитыми за эти месяцы можно оценить в 792 тыс. человек и в 951,5 тыс. человек. Большая часть немецких потерь пропавшими без вести приходится на убитых, а не на пленных. Но точно установить соотношение между убитыми и пленными не представляется возможным. Известно, что Центральный фронт за весь период своего существования до 20 октября 1943 года захватил 2924 пленных, большинство из них во время наступления на Орел в июле — августе 1943 года. Западный фронт с начала войны и до 1 марта 1944 года захватил 8003 пленных, а Брянский фронт до 10 октября 1943 года — 6056 пленных. Однако подавляющее большинство пленных эти два фронта захватили в 1941–1942 годах. Воронежский фронт до 20 октября 1943 года захватил 48 266 пленных, подавляющее большинство — в конце 1942 — начале 1943 года. Во время Острогожско-Россошанской операции, которую этот фронт проводил один в январе 1943 года, он будто бы захватил 86 тыс. пленных [20] , что, конечно, является существенным преувеличением. Степной фронт до 20 октября 1943 года захватил 2314 пленных, подавляющее большинство которых — во время наступления на Харьков и Белгород. Всего в период с 5 июля 1943 года по 1 января 1944 года советские войска взяли в плен 40 730 человек. Отметим, что на этот период приходятся почти все из 6406 пленных Южного фронта и 3431 пленный Северо-Кавказского фронта [21] . Немецкая Восточная армия за июль — декабрь 1943 года потеряла пропавшими без вести 89 516 человек. Следовательно, заданный период доля пленных среди пропавших без вести в германских войсках на востоке составляет 45,5 %. Можно предположить, что и в немецких армиях, участвовавших в Курской битве, доля пленных среди пропавших без вести была примерно такой же. В этом случае число пленных среди пропавших без вести в Курской битве немецких военнослужащих можно оценить в 10 807, а число убитых — в 12 585 человек, что увеличивает общее число убитых до 34 690, или в 1,6 раза. Число убитых среди пропавших без вести составляет 36,3 % от общего числа убитых. С учетом этого долю потерь убитыми тех советских армий, которые участвовали в Курской битве, мы оцениваем в июле в 66,1 %, а в августе — в 50,0 %. Соответственно общее число убитых в советских фронтах, участвовавших в Курской битве, можно оценить в июле в 523,5 тыс. человек, а в августе — в 475,8 тыс. человек, а всего — в 999,3 тыс. человек [22] . Это больше потерь вермахта убитыми в 28,8 раза и является одним из худших за войну. Если эта оценка верна, то можно предположить, что в ходе «Цитадели» соотношение как безвозвратных, так и общих потерь было для немцев относительно более благоприятным, чем в ходе последующего советского контрнаступления.

Согласно оценке британского историка Дэвида Шрэнка, основанной на германских архивных данных, 4-я танковая армия потеряла в период с 5 по 12 июля 2011 убитых, 10 123 раненых и 253 пропавших без вести. Группа «Кемпф» за тот же период потеряла 1912 убитых, 9517 раненых и 578 пропавших без вести. 9-я армия потеряла с 5 по 12 июля 3977 убитых, 18 005 раненых и 851 пропавшего без вести. В период с 13 по 31 июля 4-я танковая армия потеряла 1689 убитых, 7460 раненых и 637 пропавших без вести, группа «Кемпф» — 1496 убитых, 7528 раненых и 511 пропавших без вести, а 9-я армия — 2294 убитых, 9321 раненого и 1115 пропавших без вести. Таким образом, безвозвратные потери за июль указанных армий и группы «Кемпф» составили в совокупности 17 324 убитых и пропавших без вести [23] . Сюда надо добавить потери оборонявшейся на Орловском плацдарме 2-й танковой армии за июль — 8343 убитых, 31 630 раненых и 5955 пропавших без вести [24] . Это дает совокупные безвозвратные потери в июле германских войск, участвовавших в наступлении на Курск и в отражении последующего советского контрнаступления, в 31 622 человека. В августе месяце войска группы армий «Юг», участвовавшие в сражении за Белгород и Харьков, потеряли 10 154 убитыми, 32 326 ранеными и 9244 пропавшими без вести. Войска группы армий «Центр», сражавшиеся за Орловский плацдарм, в этом месяце потеряли 4221 убитыми, 22 604 ранеными и 3811 пропавшими без вести. Потери за июль убитыми немецких войск, участвовавших в «Цитадели» и в отражении советского контрнаступления, составили 63,7 % потерь убитыми всей германской армии на востоке. По пропавшим без вести этот показатель составил 70,3 %. В августе потери немецких войск, отражавших советское контрнаступление на Орел, Белгород и Харьков, убитыми составили 41,8 % от потерь убитыми всей германской армии на востоке. По пропавшим без вести эта доля была выше, достигая 64,3 % [25] .

Как нам представляется, в целом «Цитадель» оказалась более болезненной для вермахта, чем для Красной Армии, и если бы немецкая сторона предпочла оставаться в обороне, не предпринимая наступления, ход Курской битвы был бы для нее еще более неблагоприятен. Благодаря тому, что немцы наступали, значительно возросли советские безвозвратные потери в бронетехнике, которые существенно уменьшились, когда Красная Армия перешла в наступление. Кроме того, для проведения «Цитадели» на Восточном фронте в последний раз была сосредоточена крупная группировка люфтваффе. Этого бы не произошло, если бы с немецкой стороны был принят оборонительный вариант действий. В ходе наступления немцам удалось разбить три советские танковые армии — 1 — ю, 2-ю и 5-ю гвардейскую. Они также вынудили Центральный и Воронежский фронты перейти в контрнаступление в невыгодных группировках, сложившихся в ходе оборонительного сражения, что увеличило последующие потери Красной Армии. Но шансов на победу у вермахта все равно не было.

Б. В. Соколов

Виргинии

Первой прочитанной мною в своей жизни книгой о военной технике была книга «Танки вчера и сегодня» Владимира Мостовенко. Это случилось в 1984 году, и мне было тогда только 8 лет. Но уже в ту пору меня влекла к себе тема Второй мировой войны, которая была центральной темой культурной жизни Германской Демократической Республики, но только в смысле возвеличивания подвигов «дружественной страны» (она же — «старший брат»). В школе регулярно проводились занятия, посвященные героическим подвигам Красной Армии. По восточногерманскому телевидению постоянно показывали советские военные фильмы, прежде всего пятисерийное «Освобождение». В первой серии, названной «Огненная дуга», весьма драматически была показана танковая битва под Курском в июле 1943 года. Но демонстрировались не только художественные, но и документальные фильмы о войне, чаще всего к годовщинам запечатленных там событий. Неудивительно, что битва под Курском всегда находилась в центре моих интересов. С советской точки зрения она была квинтэссенцией танковой войны и самой большой танковой битвой в истории Второй мировой войны. С тех пор эта тема не оставляла меня в покое. Даже тогда, когда я занимался другими историческими событиями, тема Курска постоянно присутствовала в моем сознании.

Но нужна ли сейчас еще одна книга об этой битве, если за прошедшие десятилетия вышло множество работ в Германии, США, Великобритании и в России? Несомненно! И не только потому, что до сих пор остаются открытыми многие вопросы, но и потому, что большинство историков не могут освободиться от предубеждений, сформированных мемуарной литературой. Многие авторы опираются только на уже опубликованные источники. Поэтому, несмотря на обилие литературы, о главных решениях по планированию Курской битвы, равно как и о многих деталях боевых действий летом 1943 года, остается немало пробелов в исследованиях, а значительная часть информации в уже опубликованных работах не соответствует действительности.

Ограниченный объем данной книги не позволяет представить исчерпывающую картину Курской битвы, в которой события были бы описаны в разрезе действий всех соединений, хотя бы на дивизионном уровне, ее участников. Поэтому я уделяю внимание тем событиям и деталям, которые малоизвестны или которым до сих пор не придавалось должного значения. Почти в каждой главе читатели найдут результаты новых исследований о Курской битве. В соответствии с научно-популярным характером издания я отказался от системы сносок в тексте и старался приводить пространные цитаты из источников.

Очень ценная информация содержится в материалах из наследия генерал-фельдмаршала Эриха фон Манштейна. Я благодарен его сыну Рюдигеру фон Манштейну за то, что он позволил мне ознакомиться с этими материалами. Также я выражаю благодарность Йенсу Мульцеру, предоставившему возможность ознакомиться с письмами и дневниками его отца — Райнера Мульцера. Устные и письменные сведения о боях лета 1943 года, о технических, тактических и организационных вопросах мне предоставили германские ветераны: Адольф Алберс, Отто Альтман, Курт Арп, Эрнст Баркманн, Хайнц Бехер, Ханс Беренд, Хайнц Бернер, Ханс-Эккехард Боб, Георг Бозе, Антон Бумюл-лер, Гюнтер Бурдак, Петер Рихард фон Бутлер, Отто Кариус, Рольф Диркс, Герхард Диллинг, Эдмунд Драйлих, Хайнрих Энгель, Юлиус Фаульхаммер, Ульрих Фельден, Освальд Филиа, Ханс Финдайзен, Ханс Иоахим Фишер, Ханс-Готфрид Фишер, Хельмут Франке, Иоганн Франц, Фриц Фукс, Гюнтер Гауль, Альфред Генат, Хайнц Генцш, Иоахим Гладе, Вернер Гёсель, Хайнц Гюнтер Гудериан, Эрхард Поре, Норберт Хартманн, Эберхард Хедер, Херманн Хен, Хорст Хеллнер, Фриц Хенке, Рихард Хенце, Херманн Херц, Карл Хупфельд, граф Клеменс Кагенек, Бруно Каль, Вернер Киндлер, Рольф Климанн, Эрнст Кнауфф, Вернер Кортенхауз, Фриц Космель, Хорст Крёнке, Вилли Кубик, Рудольф Кунцш, Фриц Ланганке, Гюнтер Ланге, Мартин Ланге, Хайнц Лоренц, Хайнрих Маренбах, Хуберт Мейер, Гюнтер Мёбус, Хельмут Мюк, Хорст Науманн, Хайнрих Нефф, Карл Нойнерт, Вильгельм Нуссхаг, Виктор Петерманн, Херманн Пфицнер, Хельмут Пок, Гюнтер Польцин, Вальтер Прегеттер, Рудольф Пуфе, Ханс-Дитрих Раде, Вальтер Ран, Гюнтер Раль, Альфред Регенфитер, Гюнтер Райххельм, Рудольф фон Риббентроп, Гернот Рихтер, Вернер Риттер, Вильгельм Роэс, Херманн Рём, Рихард фон Розен, Альфред Руббель, Курт Заметрайтер, Эрих Шмидхойзер, Макс Шмидт, Карл-Хайнц Шнарр, Вальтер Шюле, Герхард Шульце, Хорст Шуманн, Айбе Зеебейк, Ханс Зигель, Ханс Зиптротт, Курт Зёрманн, Йозеф Штайнбюхель, Эвальд Штельмах, Ральф Тиманн, Вернер Фёль-кнер, Руперт Вайсс, Вернер, Вендт и Вальдемар Винке. Всем им я приношу свою благодарность.