Были большие опасения в том, что в момент моего появления в школе милиции, кто-то заинтересуется моими вещами и обнаружит сбережения. Поэтому решил соорудить тайник, куда сложить все имеющиеся у меня сбережения, а после вернуться обратно за ними, хотя и понимал, что вряд ли это будет осуществимо. Вначале даже соорудил из кожаного полога, что укрывал мотоциклетную коляску специальный мешок и пропитал его жиром, в надежде, что таким образом смогу уберечь его содержимое от сырости. Но хорошенько подумав, понял, что это не выход, из положения. Вряд ли, я когда-нибудь вернусь в этот город, а все эти тайники, можно назвать просто выброшенными на свалку.

Хотя проблема все-таки разрешилась за счет того, что мне удалось приобрести на местном базаре старый кожаный чемодан. Его конструкция оказалась такой, что внутренняя часть, тоже кстати выполненная из кожи, могла свободно выниматься из чемодана и вставляться обратно. Скорее всего этот эффект произошел из-за того, что клей на котором держалась внутренняя часть рассохся или же отсырел, и потому чемодан раскладывался на две части. Хотя продавец, благообразный старичок явно иудейской наружности и утверждал обратное, говоря, что сделано это было для удобства пользователя, якобы из одного чемодана, можно сделать два. Вот только оставшиеся следы некогда имевшего места шва, проходящего по верху чемодана, и явно соединяющего внутреннюю часть с внешней оболочкой, говорили об обратном. Впрочем, чемодан был достаточно вместительным и просили за него не дорого, поэтому я его и купил.

Вдобавок во всему, между внешней и внутренней оболочкой обнаружились довольно большие пустоты, находившиеся внутри реечного каркаса, в которые прекрасно поместились все имеющиеся у меня в наличии деньги, дворянская грамота и справка выданная в Муромцево, на мое настоящее имя. Единственное, что я не рискнул туда закладывать, оказались четыре слитка золота, монеты и петровское кольцо, ну и соответственно тубус, в котором все это находилось до сих пор. Правда все же пришлось повозиться с укладкой моих сбережений.

Вынув извлекаемую внутреннюю часть чемодана, вначале я заложил в промежуток между двумя слоями деньги, затем проклеил эти проемы папиросной бумагой, чтобы удержать заложенное внутри, после чего уже саму бумагу смазал клеем и вставив внутреннюю часть на место, придавил несколькими кирпичами, как прессом, чтобы склеилось по лучше. Затем по верхнему краю, аккуратно прошил все это толстой нитью, вывареной в луковой шелухе. Нитка от этого окрасилась в стойкий коричневый цвет, как раз под цвет чемодана, и потому прошив через уже имеющиеся отверстия оба слоя, я получил цельную конструкцию, явно говорящую за то, что прошивка была сделана достаточно давно. Возиться пришлось несколько дней, зато то, что находилось за внутренней оболочкой никак не прощупывалось, и в тоже время обший вес не слишком увеличился. За то время, что я находился в Самаре, сам того не осознавая обзавелся дополнительными вещами. Купил себе приличные брюки, пиджак, кое-что из нательного белья и многое другое. Учитывая сегодняшний дефицит буквально во всем, бросать все это, даже не пришло в голову. и поэтому приготовленный мною чемодан тут же заполнился вещами, заодно и скрывая мои тайники.

Когда со сбережениями все так или иначе было разрешено, то в уже имеющийся тубус, опустил золотые слитки, монеты и перстень принадлежащий Петру I. Все это сложил в приготовленный мешочек и поднявшись на чердак «Дома губернатора» в Самаре, где сейчас располагался Городской Совет, постарался закопать все это в самом дальнем и темном углу, под чердачную засыпку. Разумеется, я даже не рассчитывал, что когда-то смогу вернуться сюда и вновь обрести спрятанное, но хотя бы очень надеялся на то, что все это сохранится достаточно долго, и итоге окажется в хороших руках.

Сойдя с поезда остановил извозчика, и назвав ему адрес, отправился прямиком к месту назначения. Я действительно решил для себя попасть в Школу Милиции и пройти полный курс. Иного пути я просто не видел. На последний пароход из Крыма, я не просто не успевал, и в тоже время не видел иного пути, по которому мог бы попасть на полуостров. На Таманском полуострове уже была установлена Советская власть и переплыть Керченский пролив, было физически невозможно. На берегу пролива стояли армейские подразделения, которые отслеживали любые перемещения, по Керченскому проливу. С севера, наступала Красная армия, что тоже перекрывало возможность доступа в Крым. Одним словом, нужно было искать для себя какой-то другой путь. И единственный путь который вырисовывался в моем сознании касался «Новой Экономической Политики», до которой еще нужно было дожить. И школа милиции, была далеко не худшим вариантом, в этом отношении.

Как оказалось, для поступления в Школу, нужно было сдавать экзамены. При этом требовались можно сказать элементарные навыки. То есть показать свои знания написав Диктант, предложенный преподавателем. Проделать элементарные арифметические действия на листе бумаги, по сложению и вычитанию, умножению и делению, и сдать экзамен по физической подготовке.

Даже не задумываясь об этом, вполне приличным почерком написал диктант, успев, к моменту сдачи листка преподавателю, расставить запятые и исправить пару ошибок. По арифметике вообще уложился в пять минут, быстренько переписав примеры с доски и автоматом проставив правильные ответы, ну, а физическая подготовка у меня всегда была на хорошем уровне. Об этом говорило хотя бы то, что никто из окружающих не сомневался том, что мне именно двадцать лет, и никак не меньше.

Сдавая экзамены, я как-то не подумал о том, что мои знания могут сильно отличаться от знаний других экзаменуемых. Однако уже на следующий день после экзаменов, я оказался в кабинете начальника Школы Милиции, и мне устроили самый настоящий допрос. И хотя не применяли средств физического воздействия, выжали из меня буквально все соки. Немудрено, на фоне, как оказалось, практически безграмотных кандидатов, я смотрелся чуть ли не академиком, попавшим в начальную школу. Если у остальных был изрядно корявый почерк, другие с трудом выводили печатные буквы, то у меня они выстроились ровными рядами, и в сравнении с остальными, можно было назвать мой почерк калиграфическим. Тоже самое касалось и арифметики, которую я сдал за пять минут, то есть затратив на решение, только то время, пока списывал примеры с доски.