Черепанов добавил, что обнаружат воду где-нибудь ближе к лунным полюсам, где постоянно была тень, и лунная поверхность не нагревалась под воздействием солнечного света. Лёша и Генка будто бы даже удивились тому, что высказали схожие мнения.

Черепанов и Тюляев отвлеклись на поедание сосисок.

Я посмотрел на Тюляева и сообщил:

— Иришка надумала стать геологом. Причём, лунным геологом. Считает, что такая профессия появится уже в ближайшее время.

— Я тоже так считаю, — пробубнил с набитым сосиской ртом Черепанов. — Но сначала у нас в ВУЗах появится предмет «лунная геология». Думаю, будет это уже через пару лет. Как только мы поймём, с какими трудностями столкнёмся при изучении лунной поверхности. Мне кажется, что уже в следующем году мы совершим первый полёт на Луну с целью поисков на ней полезных ископаемых. Так-то мы побываем на Луне раньше: к ноябрьским праздникам. Но это будет просто первая прогулка, испытательный полёт: поставим там свой флаг, напишем на лунном грунте слово «СССР» и вернёмся.

Надя Степанова кивнула, полоснула по сосиске ножом.

— Лёша считает, что первым полетит Гагарин, — сообщила она. — Я с этим согласна. Юрий Алексеевич ещё относительно молод и уже достаточно опытен. После прошлого подвига он уже хорошо отдохнул и наверняка рвётся в новый полёт. Но я считаю, что Алексей Леонов тоже заслужил такое право. Почти уверена, что в первый раз на Луну полетят оба. В команду добавят и пару учёных: того же геолога, например. Наверняка один из них уже проходит предполётную подготовку. Полёт на Луну станет тренировочным полётом перед отправкой первого человека на другую планету.

Тюляев хмыкнул.

— Ну, про другие планеты ещё рано говорить, — сказал он. — Пока это просто фантастика.

Геннадий покачал головой.

— Не такая уж и фантастика, — ответил Черепанов. — В ноябре прошлого года в «Правде» написали, что мы запустили в сторону Венеры автоматические межпланетные станции «Венера-2» и «Венера-3». У меня дома в альбоме есть эти вырезки из газет. Я не думаю, что у нас так быстро всё получится. Но с Луной ведь получилось. Пока мы наладим связь со спутником Земли. А через пару лет нащупаем и дорогу к Венере. «Луна-9» на поверхность села. Глядишь, и «Венера-9» или «Венера-10» пришлют нам фотки с поверхности другой планеты. На этих фотках будет виден наш советский флаг!

«Эмма, найди мне информацию о результатах полётов советских автоматических станций на Венеру. Только кратко».

«Господин Шульц…»

— … К тому времени ты, Иришка, уже станешь дипломированным геологом, — сказал Тюляев.

Я сдвинул в сторону тарелку, склонился над столом.

— Если поклянётесь, что не выдадите меня, — тихо сказал я, — расскажу вам очень интересную информацию. О Венере.

Старшеклассники почти в один голос заверили меня, что никому не перескажут мои слова даже под страхом смертной казни. Они склонились в мою сторону.

— В начале января мне рассказали, что «Венера-2» промажет мимо планеты, — сообщил я. — Говорят, что траекторию её полёта уже не исправят.

Черепанов разочарованно вздохнул.

Я улыбнулся и продолжил:

— А вот «Венера-3» идёт точно на планету. Меня заверили, что с вероятностью в семьдесят пять процентов она достигнет поверхности планеты уже в первых числах марта. Мягкую посадку в этот раз не запланировали. Но наш вымпел уже в следующем месяце окажется на Венере. Это будет первый космический перелёт с Земли на другую планету.

— Кто тебе такое сказал? — удивился Генка.

Я загадочно улыбнулся.

Черепанов задумчиво произнёс:

— Про «Луну-9» Васе правду сказали. Разве вы это забыли?

Генка, Иришка, Лёша и Надя дружно улыбнулись.

— Мы скоро будем на другой планете, — тихо, но радостно объявила Лукина.

Она посмотрела Тюляеву в глаза — Генка печально вздохнул.

— Меня с моим ростом в космонавты не возьмут, — сказал он. — Никогда не думал, что однажды позавидую Черепанову.

Тюляев взглянул на Алексея и спросил:

— Череп, ты-то пойдёшь в лётное училище? Не передумал?

В кафе «Юность» звучала тихая музыка (работал радиоприёмник). Голоса посетителей её почти заглушали. Они сливались в единый гул, из которого изредка выделялся то звонкий девичий смех, то звон упавшей чашки или стакана. Я чувствовал витавший в воздухе аромат сосисок, запах женских духов («Красная Москва» — ими пахло и от Иришки, и от Нади), хвойный запашок Генкиного одеколона «Карпаты» и резкий запах Лёшиного парфюма (название которого я у Черепанова не спросил). За окном кафе по-весеннему светило солнце. В самом верху панорамных окон со стороны улицы поблёскивали большие сосульки.

Я заметил, что Алексея слегка смутил Генкин вопрос.

Лёша взглянул на Степанову, будто в поиске поддержки. Надя улыбнулась ему, сделала глоток из стакана, в который Черепанов минуту назад налил из стеклянной бутылки лимонад.

Алексей повернулся к Генке и заявил:

— Нет, в лётное училище я не пойду. Решил, что не моё это. Мне интересно другое.

Он перевёл взгляд на меня.

— Мы с Надей решили, что поедем в Москву, — сообщил Черепанов. — Поступим в Московский авиационный институт имени Серго Орджоникидзе. Будем строить самолёты. И космические корабли. Я подумал, что в космос и без меня есть кому полететь. Да и не люблю я… все эти тренировки. Я лучше над постройкой орбитальных платформ поработаю. Мы с Надей тут подумали и решили, что космический лифт — это не такая уж и фантастическая идея.