Верховая берлога обнаружилась всего-то в нескольких десятках саженей на юг от того места, где они остановились. Повезло, что медведь их не учуял и не услышал, а то могло бы обернуться бедой. На лёжку косолапый устроился под могучими корнями поваленной бурей ели. Долго не укладывался: наломал молодых деревьев, нагрёб веток и укрылся ими. За последний день его домишко успело слегка припорошить снегом.

Вагни, прижимая рогатину локтем к боку, обошёл берлогу, выискивая чело — оно чернело с южной стороны выворота ели. Сотник совершенно безмолвно, одним только жестом указал на него и встал чуть сбоку. Хальвдан остановился поодаль, но напротив выхода, тоже приготовив копьё. Стрельцы аккуратно вытоптали снег на своих местах и, обломав ветки, устроились кругом. Ещё один верег встал с севера от чела, чтобы перехватить зверя, если он решит уйти другим путём.

Плохо без лаек — с ними вспугнуть медведя было бы проще и быстрее. У только залёгшего в новую спячку зверя терпения немного. Но где ж взять охотничьих собак в военном лагере? Придётся справляться так.

Вагни дождался, пока все соратники устроятся на положенных им местах, глянул на Хальвдана, молча испрашивая одобрения, и двинулся к берлоге. Прислушавшись к исходящему оттуда мерному сопению, перемешанному с редким покряхтыванием, он осторожно просунул наконечник рогатины в чело. Слегка размахнувшись, от души ткнул зверя, куда пришлось, а затем ещё и ещё. Древко копья дёрнулось в сторону, когда, видно, косолапый двинул по нему лапой. Но Вагни упорно продолжил тревожить медведя. Лоб его взмок от напряжения, а взгляд устремился только лишь на берлогу, чтобы не упустить любого шевеления веток. Остальные в ожидании тоже застыли, сжимая оружие. Тут самый храбрый запереживает, коль будет знать, что вот-вот на него выскочит разъярённый многопудовый зверь.

Ждать пришлось не так уж долго. Медведь недовольно заурчал, обсыпался снег с тонких стволов осины, укрывающих его. С громким треском крыша берлоги разлетелась в стороны — Вагни едва успел отскочить прочь, чтоб не зашибло. Хальвдан стиснул в пальцах древко. Встряхнувшись, зверь громко фыркнул, дохнув в морозный воздух паром из ноздрей, и напролом ринулся прямо на него. Не гляди, что кажется неуклюжим и неповоротливым: коль сбежать и или напасть надо, он становится на удивление проворным.

Ватажники выстрелили. Медведь дёрнулся и приостановился, когда несколько стрел пробили его шкуру на шее и спине. Но затем ринулся вперёд ещё стремительнее. Едва не сотрясалась земля. Бурый плотный мех колыхался на могучем загривке. Вагни попытался достать его рогатиной — оно лишь шаркнуло по боку. Толстый слой шерсти не позволил оставить даже царапины. Хальвдан крепче упёрся ногами в землю. В тяжёлом прыжке зверь налетел на него — шаг в сторону и удар — остриё распороло косолапому плечо. Вереги выстрелили вдругорядь. Медведь взревел от боли и ярости, но не отступился.

Хальвдан упал на бок, перекатился и снова встал. Рогатину из рук не выпустил. Зверь напал ещё раз. Махнул широкой лапой — коль достанет, вспорет одежду вместе с плотью. Снова подоспел Вагни. Коротко примерился и ударил ему под лопатку, метя в сердце, но не достал. Рванувшись, медведь выдернул древко из его рук и развернулся. Покачнулся, но выстоял. Хальвдан обошёл его сбоку, окликнул, вызывая на себя, иначе безоружному сотнику пришлось бы плохо.

'Давай же', - прошептал он, когда медведь обернулся к нему.

Собрав последние силы, зверь кинулся вперёд. Стрелы верегов пролетели мимо. Медведь в несколько мощных прыжков настиг Хальвдана, в бездумной ярости бросился на него. Рогатина пробила его грудь, но упёрлась в кость — пришлось воткнуть древко в землю. Всей тушей косолапый навалился на остриё, тяжело задышал, силясь напоследок всё же достать обидчика. Хальвдан рухнул на спину и еле успел отвернуться — иначе заработал бы четыре шрама аккурат поперёк лица. А то и глаза лишился бы. Но трёхвершковые когти лишь прошлись по воротнику кожуха и слегка задели шею. За шиворот потекла кровь.

Дыхание медведя обдало кожу горячим. Хальвдан повернулся к нему и посмотрел в тускнеющие чёрные глаза. Нижняя губа зверя оттопырилась в немой обиде, он тяжко выдохнул, глухо булькуло у него в груди. Косолапый обмяк, сильнее соскользнув по копью к земле, и придавил бы Хальвдана, если бы не поперечина на древке.

Ватажники помогли выбраться. Собравшись кучей, все молча постояли над тушей медведя. Немного радости в том, чтобы убить сильного и величественного зверя. Но сегодня им нужна его кровь. Праотец и Хозяин лесов простят. Срубив крепкое деревце, парни обстругали ветки, подвесили косолапого на него, взвалили на плечи и понесли к лагерю.

День едва перевалил за середину.

Однако под тяжестью ноши все шли гораздо медленнее, а потому вернуться к становищу смогли только к вечеру. Там полным ходом шла подготовка к встрече пополнения из Новруча. Расчищалась поляна, сдвигались валы.

Хальвдан прошёл через весь лагерь к своему шатру, напоследок приказал снять с медведя шкуру и готовиться к ритуалу. Воины с любопытством посматривали на убитого зверя, уважительно и тихо переговаривались, но верегов расспросами не донимали. Разумели, что сейчас не время для праздной болтовни и похвальбы. Будет бой, и будет время поговорить после него, спокойно сидя у костра, когда все вместе они одержат победу над супостатами.

Ещё оставалось немного времени до полуночи, чтобы отдохнуть и собраться с мыслями. Но толком разлежаться и подкрепиться Хальвдану не довелось. Ладно хоть хлопотливый лекарчонок успел промыть перевязать ему раненую шею. Мальчишку, видно, так и распирало выведать, что и как прошло на охоте, но и он держался с завидной стойкостью.

Далёкий гул, который с каждым мигом всё больше распадался на отдельные голоса и топот копыт, накрыл лагерь. Взбудоражились гридни, громче загалдели отроки и воины.