Наказание Рогла, которое должно было случиться по прибытии в Кирият, придётся отменить. Мальчишка достаточно поплатился за своеволие. Кирилл сам с удовольствием придушил бы Зорена, но понимал, что без него не будет совершенно никакой возможности оградить себя и народ от той участи, что постигла Восточное ополчение. Только от одного воспоминания об этом начинали шевелиться волосы на голове. И Зорен недвусмысленно намекнул, что готов помочь. Хотя кто же мог сказать точно, не водит ли он в очередной раз всех за нос. Наверняка, он уже давно узрел для себя выгоду в том, что его привезут в Кирият. Угадать бы, какую. Этот человек оказался ещё более загадочным, чем представлялось поначалу. Он, определённо, вёл свою игру, но вот цель игры становилась всё более непонятной.

Невольно Кирилл глянул на притороченный к седлу посох и провёл ладонью по лбу, когда внутри качнулась тень воспоминания о последнем видении. Затем выпрямил плечи, разминая их. Хорошо было бы по прибытии в Кирият отдохнуть, никого к себе не пускать, ни во что не вникать. Но подобную слабость он не сможет позволить себе ещё очень долго.

Похоже, самые большие трудности только начинаются.

Остаток дня прошёл без новых потрясений. Притихшее войско неспешно ползло по раскисшей дороге. Не слышно было весёлых разговоров парней, смеха, что ещё утром прокатывался среди леса. Закончился бой, но кому от этого стало легче? Вечером, подле Беглицы, Кирилл приказал устроить недолгий привал. Останавливаться на продолжительную стоянку, когда до Кирията осталось совсем немного, никто не хотел. Поэтому дружинники с готовностью поддержали его распоряжение и наспех развернули походную поварню. Кое-кто всё же расставил палатки, чтобы успеть немного передохнуть.

Усевшись у костра, на который кмети не пожалели нарубленных в округе веток, Кирилл попытался хоть немно отрешиться и ни о чём не думать, просто созерцая пляшущее перед глазами пламя. Но через некоторое время в голове будто издалека начал звучать назойливый голос, знакомый и в то же время чужой. Отталкивающий. Он звал его в колдовском дыму на празднике Валра. Он приказывал ему смотреть, как тянется несметное воинство через выжженную долину. Кирилл попытался вникнуть в то, что он говорит, но не мог толком ничего разобрать. А потом будто от сильного толчка в спину, очнулся и поднял голову на Хальвдана, который недавно стоял вдалеке и о чём-то сердито разговаривал с Младой, а теперь нависал над ним, раздражённо уперев руки в бока.

А вокруг, оказывается, уже совсем стемнело. Хоть и потеплело днём, а ночь ещё не забывает раным-рано вступать в свои права. С темнотой вернулась и зима. Чуть покачивающиеся от лёгкого ветра верхушки сосен словно стряхивали с затянутого облаками неба снег, который неспешно сыпал, исчезая над костром как по волшебству.

— Мне даже показалось, что ты спишь, — буркнул верег и, тяжело опустившись рядом с Кириллом, продолжил: — Хотя я тебя понимаю. Кажется, как приеду в Кирият, завалюсь спать и продрыхну несколько дней.

Кирилл издевательски хмыкнул и выплеснул в сугроб остывшие остатки похлёбки с плавающими в ней скудными кусками говядины. Всё равно она уже покрылась тонкой жирной плёнкой, и есть её невозможно.

— Кто ж тебе позволит…

Хальвдан только вздохнул и молча развёл руками. Конечно, никто им не даст отоспаться. В Кирияте будут новые дела — ещё больше, чем до похода.

— Ты, наверное, не услышал, что я тебе говорил? — воевода внимательно посмотрел в лицо Кирилла и, встретившись с ним взглядом, прищурился.

— Нет, не слышал.

— Млада хочет остаться в Беглице с Роглом, а потом проводить его до Кирията, как тот поправится. Хотя я не уверен, что мальчишка выживет.

— Пусть остаётся, раз ей это нужно. — Кирилл пожал плечами. — Мне-то какое дело. Я ей не отец.

Верег нахмурился и, подняв с земли ветку, покрутил её, рассматривая, а затем бросил в костёр.

— Мне казалось, что с некоторых пор тебе есть до неё дело.

Кирилл вскинул брови и усмехнулся.

— Брось. Ревновать вздумал? Тебе что, шестнадцать лет?

Безобидная, казалось бы, шутка не нашла отклика в душе верега — он посмурнел ещё пуще.

— Я просто хотел, чтобы ты знал. Это твоя дружина и твой кметь, — отряхнув руку о штанину, Хальвдан встал, намереваясь уйти.

Кирилл поднял голову и внезапно рассмеялся, до того нелепыми ему показались его слова. Твой кметь! Можно подумать, Млада когда-то кому-то подчинялась и принадлежала. И её произнесённые накануне слова ясно дали бы это понять даже последнему остолопу.

Несколько дружинников, сидящие неподалёку, осторожно глянули в их с Хальвданом сторону, но быстро потеряли интерес к тому, из-за чего князь так развеселился.

— Ты правда считаешь, что она кметь? — успокоившись, Кирилл серьёзно взглянул на заметно набычевшегося верега. — Несмотря на то, что ведёт себя как обычная наёмница? Перекати-поле.

Воевода стиснул зубы, и по его лицу Кирилл понял, что тот вовсе так не считает. И все те мысли, что посещали Кирилла насчёт Млады, мучают и его. Только он гонит их от себя. Гонит поганой метлой, потому что ему хочется думать, что Млада хоть как-то привязалась к дружине и не оставит её при первом удобном случае. Верег пытался скрыть это, но Кирилл слишком хорошо его знал, чтобы с удивлением не отметить, что не ошибся. Первая за долгое время женщина, похоже, стала ему небезразлична.