Солоккум давно не видел столько людей. Надо сказать, судя по судебным архивам, которые Ниову с друзьями удалось нарыть, тут очень давно было в последний раз так людно. А может, и вовсе никогда. Все суды, что касались рабов, были частными разбирательствами, и такое количество людей было попросту не нужно. Но зачем-то нужно было, чтобы на любом таком судилище присутствовали чернодухини. Авит предположил, что в случае смертельного приговора дело исполнялось сразу, причём не самым гуманным способом.

Проводились здесь и другие, с позволения сказать, ритуалы. Те рабочие из рудников, кого драконы не задрали до смерти, а только ранили, испытывали здесь свою судьбу в последний раз в схватке с драконом. Чернодухини натравливали на них ящеров, стараясь не подпускать их на расстояние контакта, но так, чтобы пламя достало до несчастных. Так им давали шанс ухватить жизнь за самый кончик хвоста — и либо спастись от драконьего яда, оставшись с жуткими шрамами от ран и ожогов, либо мученически отойти к звёздным предкам.

И свободные простолюдины, и знать закопошились. Пока владыки со свитой занимали места на трибуне, гостей направили к первым рядам напротив трибуны. Перед ними был помост, а сзади, по бокам — везде — копошились рабы. Справа оставались зловещие пещеры. Ниов наклонился к Авиту:

— Это что? Кто там?

— Ты и так догадываешься, разве нет? — бодро поднял бровь Авит.

— Там те, о ком я думаю?

Авит пожал плечами. Ниов хотел было продолжить допрос, но толпа загудела, требуя начала суда. Он глянул на Ранаяра — тот наконец оторвал взгляд от принцессы и решительно смотрел в пустоту перед собой. Аргла жалась к нему, а он безучастно гладил её руку.

На помосте появился Перивс. Без оков и без конвоя — Цедрог бы не допустил такого унижения. Ниов заметил, как он перегнулся через трибуну в попытке быть хоть чуточку ближе к сыну. Наследник держался гордо и холодно. По его виду было понятно — он уверен, что выйдет победителем.

Глашатай снова представил толпе владык Юга и Севера, потом глав южных вассальных домов, в том числе и Нокардон. Затем стал говорить обвинитель. Долгие титулы, церемонии, витиеватые фразы, в которых разобраться мог только заумный Авит. Прозвучало имя Мирты. Девочка должна была сказать свое слово. Она сделала шаг вперед, обернувшись на Авита и Клова. Клов успел ободряюще кивнуть и тихо, одними губами шепнуть ей:

— Я рядом.

Вряд ли это сильно успокоило девочку: она дрожала, шагая вперёд на негнущихся ногах.

— Признаешь ли ты, рабыня Мирта, в обвиняемом кронпринца Перивса Нокард, твоего господина?

— Да, — девочка ни на кого не смотрела, её было еле слышно. Она помолчала и вдруг добавила, — Нет! Я признаю в нём кронпринца Нокард, но он не мой господин. Мой господин — северный человек Авит Ирс. Я дарена ему господином… — она запнулась, вдохнула и продолжила, — Эргоном Сиадром, который получил меня в дар от нашего доброго, лучезарного владыки Цедрога Нокард.

Добрый и лучезарный владыка при этих её словах злобно сощурился и сделал такое лицо, что даже и хорошо, что Мирта смотрела то на обвинителя, то просто куда-то перед собой, а не на этот образец доброты и лучезарности.

— Раз ты принадлежала дому Нокард, то и кронпринц Перивс был твоим господином, разве не так, девчонка?

Мирта молчала, только мелко мотала головой. У Клова сильнее сжались кулаки, он неотрывно буравил спину Мирты взглядом.

— Господин Перивс Нокард был тебе добрым хозяином?

Мирта боязливо окинула взглядом толпу, так и не встретившись глазами с обидчиком. Потом собрала последние остатки сил и выкрикнула:

— Нет! Нет, нет, нет!

— Господин Перивс плохо обращался с тобой? — тон обвинителя обвинял скорее Мирту, чем наследника.

— Да, плохо! — внезапно звонко крикнула рабыня и заплакала.

— В чем ты обвиняешь Перивса Нокард? Как он с тобой обращался? — голос обвинителя стал вкрадчивым и скрипучим. Девочку уже трясло. Молодой, резвый голос разрубил плотный воздух арены так резко, что Ниов даже не сразу понял, что это голос Авита.

— Это моя рабыня. Я получил её в дар от Эргона Освободителя. Мою рабыню спасли от издевательств Перивса! — Авит ткнул пальцем в наследника, который молчал, только скривился еще больше.

По толпе свободных господ прошёлся недовольный ропот. Ниов украдкой глянул на Нилию — та плотно сжала губы и, казалось, вовсе не моргала, глядя на происходящее. Рядом с ней Летислав внимательно смотрел на помост, и по его лицу было непонятно, какого исхода он ждал и кого поддерживал.

Кронпринц выкрикнул: