Апокалипсис наступил, люди выживают во льдах уже год, однако, доживут ли они до Весны?
Глава 1
Доброволец
Это твоя жизнь, и она становится короче каждую минуту.
из к/фильма «Бойцовский клуб»
— Проснись, Кипп, зима приснится — замерзнешь.
Кипп подскочил и вытянулся в струну внутри обледенелой каморки площадью два на полтора метра, единственным украшением которой был большой перекидной календарь с изображением осеннего леса и нарисованной самим Киппом картинки «Витрувианский человек», изначально руки Леонардо, такой, на котором по четыре руки и ноги.
В версии Киппа человек был тоскливым и лохматым как бомж.
— Заключённый Юрий Бакшеев, срок наказания восемь лет, уровень опасности третий! — он выдохнул всё это на одном дыхании, как мантру, продолжая смотреть вперёд стеклянными глазами, без понимания, что происходит.
Ну ещё бы, время третий час, отбой был в десять, до подъёма в шесть осталось неполных четыре часа, а сон — это единственное, что осталось у выживших, особенно у заключённых.
Я стоял, опираясь спиной о приоткрытую дверь и ждал, когда он меня узнает.
Наконец он стрельнул в меня зрачками, на того, кто его разбудил и в глазах его мелькнуло узнавание, которое он, впрочем, не стал показывать, не позволив ни одному мускулу на своём лице дрогнуть.
— Здравствуйте, господин младший комендант Осоедов.
— И тебе не хворать, Кипп. Кстати, об этом, я так понял, что ты пережил заражение и всё ещё не в ледяной постели, поэтому… раз уж ты не подох, я хочу предложить тебе работу.
— Я обязан выполнять работу во искупление своих преступлений и для оправдания своего скудного пайка, — Кипп говорил громко и чётко, говорил то, что положено, а не то, что думал он сам.
И меня это не устраивало.
— Это такое… вне рамок твоих обычных расчисток туннелей, прокладки путей от говн аки Геракл или добычи ценностей.
Жестом позвал его за собой, провёл мимо недовольных заспанных стражей и довел до Капиталиста, громадной печи, которая отапливала всю колонию и была в некотором смысле физическим центром бывшего цеха номер два, ставшего домом для выживших.
Там я плюхнулся на один из потасканных диванчиков и жестом предложил ему.
Кипп осторожно оглянулся и сел на краешек.
— Я хочу выдернуть тебя из обычных зэковских работ, — начал я. — И прикрепить к себе. Надо кое-что сделать.
— О чём вообще речь?
— Да там сходить кое-куда, подготовить, с людьми пообщаться. Небольшая торговля, спорт, пустяковое дело. Но… такое. Ты можешь согласится на это только добровольно, потому что… так ты сидишь в туннелях, выполняешь тяжёлую, но безопасную работу и ждёшь, когда наступит Весна. Если она наступит. А в моей компании придётся ломиться со мной непонятно куда и есть неплохой шанс помереть.
— Я не боюсь смерти, господин младший комендант.
— Ясен красен. А ещё ты достаточно упорный, чтобы переть туда, где остальные испугаются и отступят. Отсюда у меня вопрос номер раз — тебе интересна была бы смена статуса с заключённого на, скажем, штрафника?
— Штрафник, который с оружием?
— Это часть общей картины. Но Кипп, ещё раз… Давай не будем строить из себя английских принцесс викторианской эпохи. Я зову тебя прогуляться к дьяволу в задницу, и не из тайной симпатии. Ты не хороший и не плохой, а такой… просто подходящий человек. Я прикинул и понял, что в колонии не так много людей с такой живучестью, как у меня или, независимо от этого, тебя. Задача у меня не сложная, но ни разу не безопасная. С хорошим шансом сдохнуть. Единственное, что должно тебя утешить это то, что шансы мы делим поровну и я тащу тебя не в качестве живого щита.
— А что ваши…
— Мы просил без принцессовских замашек, Кипп. Ты убийца, способный хладнокровно убивать, пытать и при необходимости, кушать своих врагов. Не надо корчить из себя человека, который передо мной преклоняется. Ты не считаешь себя глупее или слабее меня. Поэтому «на ты».
— Ладно, — преодолевая сопротивление, кивнул он, — как же твои приятели: Кабыр, Денис Сёгун?
— Болеют. Вся колония лежит и некоторая её часть уже в ледяных постелях. А ситуация такая, что надо уже реагировать.
— Допустим. А как ты мне собрался доверять?
— Каком к верху, — нахмурился я и полез во внутренний карман, достал оттуда иностранный Кольт 1911, отстегнул и вернул обратно магазин (полный) и ловко кинул на колени Киппу.
Кипп, который вот уже год был заключённым и оружия в руках не держал, тем не менее инстинктов не утратил и пистолет поймал.
Он перекинул оружие в левую руку, а правую стал разминать, не то потому, что ушиб, когда ловил пистолет, не то потому, что понял, насколько неловкой она стала.