— Разве это не королева Даниэла вернула камни клана?

— Да. Она была одной из тех рабов. Точнее… одним. Она тогда изображала мужчину. — он внезапно хмыкнул. — И сражалась получше многих, хотя я ее как только не доставал, отхожие ямы ставил копать. Но именно потому, что она была женщиной, берсерки не тронули её.

— Значит… вы можете брать с собой в пещеры любых женщин?

— Не выдумывай, — усмехнулся Касон и хлопнул меня по плечу так крепко, что я едва удержалась на ногах. — Женщин они действительно не трогают, но и не выходят к ним навстречу. А к тебе выходят. Даже разговаривают. Нас же в пещерах обычно встречают так, будто мы пришли убить их и их семьи. А с тобой не трогают. Всё, Ора. Меньше разговоров, больше дела. Заходим и выходим.

Касон смотрел на меня с каким-то хитрым прищуром, слишком уж вовлечённо. Казалось бы — зачем такому воину тратить время, отрываться от своих дел, чтобы показать какой-то артефакт недавней рабыне?

Только потому что мне любопытно?

Вряд ли.

Мы спускались вниз долго, и, как объяснил Касон, когда-то здесь поклонялись Кхимесу — верховному северному богу. Но с тех пор, как культ Первородной и тёмного Урго, поддерживаемый тысячами жрецов, распространился по всему северу, о старых богах Айзенвейла стали постепенно забывать.

Я не верила ни в Кхимеса, ни в Первородную, но всегда доверяла мудрым водам.

— Это он? Артефакт там? — хрипло спросила я, когда в самом низу хранилища показалась статуя Кхимеса.

Вокруг стояла почти оглушающая тишина, нарушаемая лишь редким звуком капель воды, просочившихся сквозь каменный потолок и падающих вниз. Холод казался пронизывающим, намного сильнее, чем снаружи, и я машинально провела ладонями по плечам, пытаясь унять дрожь.

— Может, нам всё-таки стоит вернуться? — нерешительно спросила я.

— Почти пришли, Ора. Посмотри на него — и вернёмся, — Касон даже не обернулся ко мне, но его решимость почему-то только сильнее нервировала. — Когда королева Даниэла нашла это место, оно было завалено телами погибших. Тех, кто пытался спрятаться здесь от берсерков… и Иных.

С каждым шагом моё сердце начинало биться всё сильнее, всё безумнее, всё громче, будто пытаясь предупредить меня, что дальше идти нельзя. Боль становилась почти физической, словно я звериным нутром ощущала, насколько опасным был этот артефакт.

Боялась, нервничала.

Но ведь Касон уверял, что королева Даниэла отключила его?

— Вот, подойди. Только не касайся рукой…

Старый вояка совсем не смотрел на артефакт — только на меня, неотрывно, пытливо, и тогда я окончательно поняла, что приходить сюда было ошибкой.

Казалось, я видела себя со стороны — словно чужую фигуру в тусклом полумраке, — но в то же время чувствовала каждое движение пальцев, каждый шаг, каждый нервный отклик в ладонях и ступнях. Я сделала шаг вперёд, глядя на артефакт.

Передо мной лежала круглая, невысокая платформа, покрытая странными, непонятными письменами. Ничего особенного…

Но стоило мне приблизиться, как тело на мгновение замерло. В голове зазвенело, сердце стучало так, будто собиралось разорвать грудную клетку. Пальцы задрожали, в ушах стоял глухой гул. Я слышала, как Касон звал меня, приказывал отойти, но его голос звучал где-то далеко, будто сквозь толщу воды.

Всё внутри крушилось, ломалось.

Паника охватила с головой, ноги сами понесли меня прочь, в темноту коридора. Касон бросился за мной, пытался остановить, схватить за запястье, но я вырывалась, не видя ничего вокруг, не реагируя ни на его голос, ни на попытки удержать.

— Ора! — Это было последнее, что я услышала. И последнее, что запомнила.

— Тише, тише, осторожнее. Ещё поранишься, — произнёс хриплый, невероятно довольный голос.

Этот тон, тембр — всё это будто разжигало во мне ещё большее наслаждение. Хотя я и так горела, слабея, сходила с ума, умирала самой сладкой на свете смертью.

В груди разлилось такое напряжение, что я забывала дышать, а когда мне удавался редкий вздох, он сразу превращался в хриплый стон.

Полный мольбы. Наслаждения.

— Я никуда не ухожу. Весь твой… не нужно царапаться, но можно кусаться, — произнёс Иво.

Иво?!

Только тогда я открыла глаза.

Вокруг было темно, слишком темно, чтобы сразу понять, что происходит. Я лежала на спине, прогибая тело, как загулявшая кошка, подставляясь рукам, губам, всему телу человека, находящегося на мне.

Я почти не замечала его веса, думая только о том, как идеально мы подходим друг другу. Как дополняем друг друга, так, как никто никогда не сможет.