Вот только на практике… Торн гнал грузовик по шестиполосной магистрали, которая почти всегда была полна машин. И не все из них первичные вихри превратили в горы покорёженного металла. У многих суетились люди — или то, что было ими ещё минуту назад. Всё чаще мелькали цвета антрацита, раздавались крики и разносилось над головой гулкающее эхо хаотичных выстрелов.

Торн обернулся, окинув взглядом грузовик, который он так вовремя покинул. Сейчас тот напоминал рисунок психически нездорового человека: вытянутый и искажённый, оплетённый какими-то щупальцами, с раздающимися изнутри воплями, некогда надёжный транспорт откровенно пугал, требуя убраться от него подальше.

А ещё из грузовика пыталось выбраться нечто чудовищное, нечто, испещрённое сияющими фиолетовым прожилками и антроцитовой кожей, в реальном времени нарастающей поверх остатков шерсти.

Ноктюрны, порождения аномальных зон, никогда не появлялись просто так. В них превращались люди, становясь монстрами, для которых убийство всего на них не похожего составляло единственную радость или даже потребность — нельзя было сказать точно.

И прямо сейчас Торн имел сомнительное удовольствие наблюдать, как Симба, этот плохо говорящий на родном и могучем зверолюд, пытался освободиться, жадно поглядывая на недавнего товарища и разбрызгивая едкую, шипящую слюну.

— Вашу ж бабушку!.. — Выругался Торн перед тем, как развернуться и припустить со всей доступной ему скоростью прочь. Туда, где виднелась хоть какая-то возможность спуститься с магистрали, вывернутой на манер американских горок из самых паршивых мультфильмов.

Он принял решение уходить в жилую застройку. Та сейчас хоть и походила на город из дешёвого пластилина, забытый на подоконнике в жаркий полдень, но явно представляла из себя область более безопасную, чем оказавшаяся в эпицентре аномалии магистраль, заполненная аномалиями, людьми и мутантами.

Сами пространственные искажения к этому моменту уже начали сходить на нет, но Торна всё равно единожды чуть не убило автомобилем, который вдруг решил, что трёхмерность — это не для него, и надо срочно сжаться в вертикально стоящий блин с полным, так сказать, сохранением изначального объёма. Такая резкая метаморфоза закономерно прорубила в податливом асфальте и нескольких автомобилях солидной длины и глубины разрез, от которого парень оказался буквально в полуметре.

Его даже асфальтовым крошевом обдало, до того близко это было.

Задело и нескольких мутирующих, коих Торну было по-человечески жалко… но с другой стороны, таких уже было не спасти, а лишние ноктюрны — это плюс в копилку шансов быть заживо сожранным.

— Помогите! Йи-и-и! — Протяжный женский крик заставил парня притормозить и обернуться. Всего в нескольких метрах от него, за клубами едкого дыма, тянущегося от горящей синим пламенем легковушки, миниатюрная девица туфлей отбивалась от вцепившегося в её лодыжки некогда человека.

«Единственный способ гарантированно вывести ноктюрна из строя — уничтожить его ядро. В отсутствие такой возможности допускается уничтожение мозга объекта. Особенно данный орган уязвим до завершения ноктюрном трансформации» — цитата из справочных материалов для кандидатов на поступление в ООБ сама собой всплыла в голове Торна.

И пройти мимо он не смог, даже понимая, что их тут может в любую секунду просто разложить на атомы.

Одним резким движением парень разложил телескопичку, в четыре шага подлетел к пытающейся спастись и, вроде бы, не подверженной заражению девушке, сходу огрев цепляющегося за неё монстра по черепушке. И ещё раз. И ещё.

Даже когда телескопичка хрустнула и лишилась верхней своей части, даже когда в черепе ноктюрна образовалась неаппетитная дыра, а саму голову скосило на бок, он ещё трепыхался. И только когда незадачливый молодой водитель с гримасой гнева, ненависти и отвращения с силой опустил ногу на череп монстра, голова его прогнулась и хрустнула, а сама тварь перестала цепляться за жертву.

— С-спасибо! — В царящем вокруг хаосе брюнетка видела только один островок спокойствия, попытавшись вцепиться в руку Торна. Но тот вывернулся, лёгким движением руки отвесив спасённой слабенькую пощёчину.

Никогда он до сего момента не поднимал на женщин руку, но нынешняя ситуация не располагала к расшаркиваниям и сантиментам.

— Тихо! Не цепляться, не орать! Иди за мной, будем выбираться. — Торн и сам не совсем понял, откуда в нём взялось это разливающееся по жилам спокойствие, но сопротивляться странному явлению он, конечно же, не стал. Потому что уж лучше как сейчас, чем самому паниковать, точно истеричке, и шугаться каждого шороха.

А так — мир резко стал более-менее понятным, определился маршрут, а буйство эмоций кто-то словно отсёк от «рабочей зоны» сознания.

Спускаться с магистрали пришлось не самым безопасным образом — спрыгивая с высоты четырёх метров на асфальт, который, к счастью, оказался таким же «плывущим» и мягким, как и на самой дороге. Торн шёл первым, безымянная спасённая — второй, и при том спрыгнула она весьма и весьма ловко, что выдало в ней некоторую спортивную подготовку.

И то хлеб: парень, по крайней мере, теперь мог быть уверен, что она так просто от него не отстанет…