— И как я могу тебе помочь? — ход мыслей собеседника стал мне понятен. И пусть они не во всем сходились с моими, отрицать, что он рассуждает разумно, я не стал.

— Я прошу тебя тайно сопровождать государя императора на эту встречу.

Слова князя заставили меня вопросительно вскинуть бровь:

— У Императора закончились телохранители?

— Не закончились, — Орлов, наконец, расслабился, отодвинулся от меня и откинулся на спинку дивана. — Но ни один из них не может похвастаться тем, что прикончил огромную тварь в Москве-реке. К тому же, Государь желает взять с собой небольшую свиту, чтобы его отсутствия никто не приметил. Я сразу предложил твою кандидатуру.

— Ну, спасибо.

— Оставь иронию, — покачал головой князь. — Разве служба Родине не величайшая почесть для таких, как мы?

С таким заявлением спорить я не стал. Лишь спросил:

— Кто еще поедет?

— От каждой стороны прибудет по шесть человек. От нас поедет сам Государь, одна из его личных ворожей, доверенные советники — графы Павел Строганов и Константин Кочубей, я, как командующий первой западной армией во время отсутствия де Толли из-за ранения и ты. Кого притащит Наполеон — мне не известно, но это точно будут самые доверенные его люди.

Мне оставалось лишь иронично улыбнуться:

— Интересная кампания, в которую я явно не вписываюсь.

— Император решил иначе, — парировал Орлов. — И еще, когда я предложил тебя в качестве сопровождающего, знаешь, кто первым поддержал эту идею?

— Удиви меня…

— Распутин.

Что сказать, князь действительно смог меня удивить. Уж от кого, а от своего наставника я никак не рассчитывал получить такой кредит доверия. Впрочем, мое удивление продлилось считанные секунды, а на смену ему пришло осознание того, что все уже решено и мое согласие требуется только формально.

— Если встреча тайная, значит, никаких драгунов?

— А разве тебе нужен драгун, чтобы показать французам, кто сильнее? — вопросом на вопрос ответил Орлов, наливая себе еще коньяку. Он предложил и мне, но получил вежливый отказ.

— Я думал, мы едем договариваться.

— Так и есть, — князь снова выпил налитое залпом. — Но все может пойти не так, как планировалось. Подобное уже случалось на переговорах. И не раз.

— Тогда у меня еще один вопрос, — я подался вперед. — Почему на встречу не берут порченых?

— Порченых?! — князь едва не поперхнулся. — Друг мой, ты всерьез предлагаешь привести этих нелюдей на встречу двух правителей?

— У меня есть основания полагать, что среди французов больше «копий», чем нам кажется. Хотелось бы избежать неприятных сюрпризов…

— Насчет этого не беспокойся, — спокойно произнес Орлов. — Обе стороны дали слово чести, что проверят своих делегатов.

— И с каких пор мы верим «словам чести», которые доносятся из Европы? — криво усмехнулся я, вспоминая реальность, из которой прибыл.

— Я как будто говорю с Нечаевым, — скривился князь. — С каких пор ты стал таким подозрительным, друг мой?

— С тех самых, как увидел в логове полозов точную копию своей невесты, — ответил я и, поднявшись, прошелся по гостиной из стороны в сторону. — Что, если и Наполеон — уже не Наполеон?

Орлова мой вопрос застал врасплох — он как раз наливал себе очередной бокал коньяка, поэтому немного растерялся.

— А кто? — через плечо спросил он.

— Торт, — сухо предположил я, чем заставил собеседника рассмеяться.

— Михаил, право слово, ты не перестаешь меня удивлять. Если бы Францией правил ставленник полозов, стали бы они вести с нами обычную войну?

— Стали бы, — мой голос звучал уверенно. — Особенно если эта война на два фронта.

Князь Орлов задумался и даже отставил в сторону так и не початый бокал. Он подкрутил один из своих залихвацких усов и цокнул языком.

— Даже если так, что ты предлагаешь? Заставить Императора Франции ручкаться с безродным порченым? — Григорий брезгливо поморщился. — Это же настоящее оскорбление.

— А если надеть порченому очки и выдать за кого-то из свиты? — предложил я.

— Не выйдет, — покачал головой Орлов. — Так или иначе, но, думаю, собравшиеся будут знать друг друга в лицо. Разве что ворожея нашего Государя незнакома Наполеону и его окружению, но ее нельзя не брать. Она обеспечивает безопасность нашего правителя с самого его детства и не отходит от него ни на шаг.

— Значит, нам остается лишь надеяться на честность французов? — без особого энтузиазма поинтересовался я.