«Быстро только лабораторные мыши родятся».

В руках учёный держал шар с Распылителем.

«Вот ведь, так готовился, а даже вторую сферу не использовал».

Всё же детище нуждалось в полевых испытаниях, а не только в ограниченных лабораторных.

Открытие разом десятка порталов, из которых вышли Тринадцатые и одновременно ударили атакующими заклинаниями магии крови, стало для Саптамы не просто сюрпризом — настоящим подарком.

— Ну наконец-то! — воскликнул он, разбивая вместилище для Распылителя. — Приятного аппетита, детка!

Мои супруги находились во всеоружии с рассвета, всегда готовые дать совет в контексте использования своих сил. Идея Тэймэй отправить на переговоры мою овеществлённую иллюзию себя оправдала.

«А теперь можешь с десяток своих копий отправить, и пока они свяжут его боем, прихлопнешь засранца!» — какая, однако, у меня кровожадная супруга.

«Из тени будет удобней всего!» — тут же внесла рациональное предложение Агафья.

«Не торопись с убийством, — тут же вмешалась Светлана. — Надо ещё понять, что за дрянь он выпустил на свободу. А то грохнешь, а нам потом тактику выжженной земли используй».

Здесь я был с ней согласен. Интересовал меня и второй шар с магией. Не верил я, что там какая-то безобидная хрень живёт. Потому вторым заходом хотел отвлечь внимание Саптамы своими копиями и умыкнуть сферу, но тот с радостными криками, как я до того, разбил вместилище и выпустил на свободу ещё что-то, на этот раз серебристого цвета. Это что-то с лёгкостью перехватило все низкоуровневые заклинания крови, выпущенные моими иллюзиями. И тут же переработав, вернуло их обратно серебристой волной неизвестной магии. Иллюзии тут же рухнули замертво.

«Магия смерти!» — уверенно прокомментировала вампирша.

Не хотелось этого признавать, но мы оказались гораздо более похожи с Саптамой, чем мне бы хотелось. Особенно в части изобретательности. Что ж… посмотрим, чья возьмёт.

Распылитель показал себя прекрасно! Десяток самых разнообразных техник перестал существовать менее, чем за секунду. Переработка магии заняла и того меньше, вернувшись тут же магией смерти.

«А вот и полевые испытания подъехали!» — радостно потирал руки Саптама.

Но десяток копий Тринадцатого всё же его заинтересовал.

«И ведь все же обладали магией крови. Разве что слабенькой. Интересный дар. Не припомню, чтобы Великая Мать хоть кого-то чем-то подобным награждала. А если ещё прибавить порталы…»

Саптама вновь почувствовал, как заворочался внутри давно забытый червь ревности.

«Вот почему кому-то всё, а кому-то ничего?»

Саптама никогда не относил себя к любимчикам Великой Матери. Скорее наоборот. Всё доставалось ему через кровь, пот и боль. Он взбирался по ступеням мастерства, невзирая на насмешки. Но глубочайшее разочарование он испытал, когда вышел из зала посвящения без какого-либо дара. В памяти навечно отпечатались слова покровительницы:

«Тебя Вселенная и так одарила сверх меры! Добавлять, только портить».

Именно тогда Саптама решил, что ему с Великой Матерью не по пути.

«Где твоя хвалёная справедливость? — горько вопрошал он богиню. — Не было и нет!»

Потому все свои открытия он совершал благодаря собственному дару — упорству и несгибаемому характеру.

«Я выковал себя сам из боли, несправедливости, жажды познания и мести! И не вам указывать мне, что делать!»

Открытие очередного портала Саптама встречал с мрачной удовлетворённостью. В этот раз нужно повременить перед убийством копии. Ему необходимы были образцы для устранения самого Тринадцатого. За устранение копий ему колыбель не подарят.

«На ловца и зверь бежит».

То, что перед ним оригинал, а не копия, Саптама определил по алым переливам высокорангового щита крови. Копии использовали конструкты до шестого ранга включительно. А щит уже относился к восьмому.

Правда, на кой Тринадцатый притащил цветущую ветку не то розы, не то жасмина, Саптама так и не понял.

— Ты себе сразу цветами на могилку озаботился?

— Нет, — покачал головой тот, — решил ответить любезностью на любезность. Ты меня со своими детищами познакомил. А я тебя со своими нет.

Саптама внимательно пригляделся, но так и не увидел никаких артефактов или сосудов для конструктов. Каково же было его удивление, когда Тринадцатый пустил себе кровь, а оттуда вместо алых капель появилось чёрное бесформенное нечто, кляксой стёкшее на алую слизь Кровемора. Сперва оно растекалось маслянистым пятном поверх, а после начало натурально вгрызаться в творение Саптамы.

— Распылитель…

— А-а-а! Плохой дядя! — ответил ему цветок.

Стоило серебру Распылителя начать вгрызаться в чужой высокоранговый щит крови, попутно выплёскивая из себя волнами магию смерти, как ветка в руках Тринадцатого ожила и принялась натурально жрать магию смерти.