Тиффани перевела взгляд на его доску и увидела, что он нарезал бисквита в два раза больше, чем она, и уже приступил к подготовке зефира.

– Вижу, ты один из тех невыносимых людей, у которых получается все, за что они берутся, причем с первой секунды.

– А ты не такая? – Он рассмеялся глубоко и протяжно. – Насколько я помню, ты получала роли в каждом спектакле, все награды «Молодежь в действии», была отобрана в команду по плаванию, бегала с ленточками перед выборами…

– Даже не представляла, что ты внимательно следил за моими достижениями.

Он посмотрел на нее из-под невероятно длинных ресниц, немного смутившись.

– Да, следил. – Рука с ножом зависла в воздухе.

Она удивилась бы меньше, скажи он ей, что стал агентом ЦРУ.

– Ты, скорее всего, говоришь так, чтобы повысить мою самооценку, ведь из всех Уинтерсов я добилась наименее впечатляющих результатов в жизни.

– Ничего подобного. – Он пожал плечами и вывалил кубики зефира на серебряный поднос.

– Ты серьезно?

– А ты видела меня другим?

– Кстати, – Тиффани вернулась к нарезке бисквита, – я слышала, твой отец собирается отойти от дел.

Плечи Престона поникли, зубы сжались.

– Надеюсь, он закончит наконец испытывать меня на пригодность.

Тиффани фыркнула:

– У наших отцов на удивление много общего. Если бы они перестали ненавидеть друг друга, смогли бы завладеть, наверное, всем Техасом.

– Не могу не согласиться.

– Как думаешь, как он отреагирует?

Вопрос напомнил обоим о предстоящих трудностях.

– Думаю, не будет в восторге.

Она подозревала, что грянет скандал грандиозного масштаба.

– А твой?

– Трудно сказать. После помолвки Мэгги и Джерико, полагаю, он принял, что наши семьи могут быть связаны, но… – Она перевела дыхание: – Для меня правила в семье всегда были отличными.

– Потому что ты самая младшая?

– Именно. – Тиффани закончила нарезать бисквит и занялась фондю. – За мной присматривали все: Алиша, Трей, Маркус и Джерико, потому у меня почти не было шансов совершить проступок.

– Я бы сказал, мы определенно наверстали упущенное.

Она взяла кусок бисквита и бросила в Престона, но он поймал его у самой груди.

– Аккуратнее, иначе я расскажу Мише о своем участии, а она предпочитает работать только с профессионалами.

– Я тебя умоляю, где еще она найдет шоколадные фонтаны по двести долларов, сделанные день в день и доставленные до пятнадцати часов!

– До пятнадцати? Но мы еще даже не начали готовить шоколад.

Его обеспокоенность и участие показались ей милыми.

– Не волнуйся, мы опережаем график. Знаешь, у тебя очень ловко получается. Знай, если отец откажется выходить на пенсию, без работы ты не останешься, всегда можешь рассчитывать на место у меня.

– Это, безусловно, успокоит мое эго, – улыбнулся он в ответ.

– На многое не рассчитывай. Знаешь, на прошлой неделе одна покупательница вернулась с половиной шоколадки и попросила вернуть деньги, потому что она ей не понравилась.

– Ты шутишь?

– Вовсе нет. И еще потребовала дать несколько мини-версий на пробу, которые я предлагаю посетителям.

– Я запомню.

Тиффани встала, включила паровой котел для фондю и внезапно почувствовала, как дрогнула картинка перед глазами. Опершись на котел, доходящий ей до пояса, потерла виски.

Престон через секунду был рядом.

– Ты в порядке?

Блестящий край быстро нагревался, и ладони стало жарко.

– Все хорошо, просто слишком резко встала.

– Ты уже была у врача?

Тиффани воспользовалась предложенной рукой, чтобы дойти до табурета.

– Пойду на следующей неделе.

– Когда?

– Почему ты спрашиваешь?

– Потому что я пойду с тобой.

– Не стоит. Людям не надо видеть нас вместе ни на стоянке, ни тем более в кабинете доктора Эверетт.

– К черту все! – бросил он с досадой. – Я даже готов рассказать правду обеим нашим семьям. К тому же в городе полно желающих передать отцу местные слухи.

Сердце стало больше размером, кажется, раз в шесть.

– Четверг, в одиннадцать у Городского мемориала.

– Я там буду.

– Договорились, – кивнула Тиффани. – А теперь, будь любезен, вернись к нарезке, надо успеть к приходу посыльных Миши.