Не для того ли прислали Метатрона, чтобы вызвать у них именно такое поведение?

— Зачем вы здесь? Что вам нужно? — спросила Зула, не давая Корваллису времени осложнить все еще больше.

— Я представляю интересы Эла, — сказал Метатрон. — И я здесь, чтобы четко заявить нашу позицию.

— В чем она состоит? — спросил Корваллис. — Мы будем признательны, если вы ее изложите.

— Мы считаем, что нынешние действия ВоЖда…

— Кого, простите?

— Возрожденного Ждода.

— Хорошо, продолжайте.

— Что эти действия, пусть и осуществляемые в чрезвычайно малом масштабе, имели очень значительные последствия. Что они враждебны и чреваты катастрофой. Короче, что они носят характер войны.

— Что? Ты правда произнес слово «война»? С твоей программой все в порядке? — резко спросила Зула.

— Моя программа исправна, и мой выбор слов тщательно обдуман и санкционирован высшей властью.

— «Высшей властью»! Вот так выбор слов! — фыркнула Зула.

— Ты — Эл Шепард? — спросил Корваллис.

Зула ощутила холодок потустороннего. С мертвыми не разговаривают. Мертвые не хотят с нами говорить. Им неинтересно.

По крайней мере, так всегда считалось. Мертвые утрачивают память; пьют из Леты и под черными тополями забывают прежнюю жизнь. Так скорбящие родные вроде Зулы заглушали боль от того, что мертвые вроде Софии не звонят домой. Однако в глубине души таилось подозрение, что все не так просто.

Корваллис настаивал:

— Говорю ли я сейчас с Элом?

— Нет, — ответил Метатрон. — Но качество связи между этим миром и тем, в котором живет Эл, достаточно высоко. Можете считать меня его представителем. Послом.

— Его аватарой, — сказала Зула. — Ангелом.

— Так кто теперь употребляет странные слова? — спросил Метатрон.

— Что вам здесь нужно? — спросил Корваллис. — Определенно вы хотели не только нас напугать. Я хочу сказать, если вы хотели проверить, как мы отреагируем на известие о Возрожденном Ждоде, то вы свой ответ получили. Мы очень удивлены. Вот наш ответ.

— Удивлены и очень сильно сомневаемся, — добавила Зула.

— А теперь, когда вы это знаете, не могли бы вы встать и уйти? — продолжал Корваллис.

— Из упомянутого следуют вопросы, которые составляют конституционный кризис для ИСОП и не могут ждать разрешения до следующего Екопермона, — сказал Метатрон.

— Мы слушаем, — ответил Корваллис.

— О, вы сами все прекрасно видите, — проговорил Метатрон, впервые выказывая вполне человеческие чувства. — Все проблемы вытекают из первой. Я их кратко обозначу, просто чтобы нам определиться с повесткой дня. У нас есть самовоспроизводящиеся процессы, способные в теории к экспоненциальному росту. Будут ли они оплачиваться из Земельных участков и Строений? Мы не готовы возмещать львиную долю — да, кстати, и вообще никакую долю — издержек, вызванных неограниченным размножением таких процессов. Мы честно старались подавить проблему в зародыше, но наши усилия саботировал ВоЖд — почти наверняка в сговоре с Софией. София, хоть и умерла, остается держателем токена с особыми полномочиями — благодаря беспрецедентным шагам, которые вы предприняли при ее загрузке.

— О боже, неужели мы снова к этому возвращаемся? — воскликнула Зула.

— А мы тем временем сталкиваемся с недостатком маны для полного воплощения наших клиентов. Приоритет должен быть отдан им — а не новым самовоспроизводящимся процессам.

— Что за фигня! Их всего двое, и они еще не воспроизводятся! — возмутился Корваллис. — Сейчас это чисто теоретическая проблема.

— Их сопровождает ваша покойная жена. Мы находим это примечательным.

— Имейте совесть! — воскликнула Зула. — С ее смерти трех недель не прошло!

Однако Корваллис сохранял спокойствие. В наступившей тишине он некоторое время смотрел в окно на озеро.

— Я никогда не понимал, как вы на самом деле относитесь к поэтапному воплощению, — сказал он наконец. Речь шла об их временной мере — загружать процессы в ресурсосберегающем режиме. — Сейчас вы жалуетесь, что вам не хватает маны на полноценную загрузку каждого процесса. Но я помню Ком и помню, как он восхитил Эла. Вам никогда не нравился Ландшафт — то, что Додж создал его по подобию нашего мира. Не нравилось, что души строят себя и свою жизнь по нашему образцу. Вы нацелились на что-то совершенно иное. Небеса два-ноль. Это мне очевидно. Но я понятия не имею, какими вы их воображаете.

— Ваши домыслы касательно наших мотивов и устремлений по-своему интересны, — заметил Метатрон, — но совершенно ошибочны и не имеют отношения к делу.

— «Конституционный кризис»? — проговорила Зула.

— Даже имеющиеся процессы создают для Ландшафта непосильную нагрузку, — сказал Метатрон. — Они допускают ошибки, которые мы уже делали в Митспейсе. Им нужно руководство.

— Мы должны им говорить, что делать, — сказала Зула. Не соглашаясь. Просто расшифровывая слова Метатрона.