Несколько слушателей обеспокоенно поглядели на Ла-Валетту, проверяя, можно ли достать их оттуда из ружья или даже из пушки.

— Он хочет нас застращать, — фыркнул Евгений.

— Простая формальность, — вставил Джек. — Как это зовётся?..

— Вступление, — подсказал Мойше.

Габриель продолжал:

— Он пишет, что получил с быстроходным судном известия от паши, и знает, что всё прошло в точности по плану.

— В точности?! — с лёгкой тревогой переспросил Мойше, изучая лицо аль-Гураба. Раис спокойно выдержал его взгляд и пожал плечами.

— Соответственно он не видит причин отступать от плана. Как условлено, он одолжит нам четыре дюжины гребцов, чтобы мы не отстали от флота по пути в Александрию. Припасы доставят через несколько часов. Тем временем с яхты пришлют шлюпку за раисом и старшим янычаром, дабы те выбрали гребцов.

Тут все заговорили разом, и прошло некоторое время, прежде чем отдельные разговоры удалось соединить в один. Мойше добился этого, ударив в барабан. Все смолкли — звук, которому каждый из них привык подчиняться, напомнил, что они по-прежнему числятся невольниками в конторских книгах алжирского казначейства.

Мойше:

— Если Инвестор не узнает про тринадцать до Каира, то потребует объяснить, почему мы не сказали сразу! — (укоризненно глядя на раиса). — Он поймёт, что мы собирались его надуть, а потом струхнули.

Ван Крюйк:

— Какая нам печаль, что этот паскудник будет о нас думать? Мы не собираемся впредь вести с ним дела.

Вреж:

— Это недальновидно. Власть Франции в Египте — и особенно в Александрии — очень сильна. Он может крупно нам навредить.

Джек:

— Кто сказал, что он вообще узнает про тринадцать?

Иеронимо злорадно рассмеялся.

— Началось!

Мойше:

— Джек, он рассчитывает получить свою долю серебряными чушками. У нас их нет!

Джек:

— А зачем отдавать ему хоть что-нибудь?

Ван Крюйк, с мрачным весельем:

— Продолжая скрывать то, что раис скрывал до сих пор, мы сговариваемся нагреть Инвестора на двенадцать тринадцатых его законной доли. Так чего щепетильничать из-за оставшейся тринадцатой части?

Мойше:

— Согласен, что Инвестора надо дурить во всём либо ни в чём. Однако я за открытость. Если просто следовать плану и отдать Инвестору сколько причитается, мы будем свободны и при деньгах.

Иеронимо:

— Если он не решит нагреть нас.

Мойше:

— Но сегодня это не более вероятно, чем было прежде!

Джек:

— По-моему, это всегда было очень вероятно.

Евгений:

— Мы не можем рассказать Инвестору про тринадцать здесь и сейчас. Он объявит, что прежде мы молчали с целью его надуть, и под этим предлогом захватит галиот.

Ван Крюйк:

— Евгений зрит в корень.

Джек:

— Евгений видит Инвестора насквозь.

Мойше обхватил голову руками и принялся тереть голые места там, где прежде росли пейсы. У Врежа Исфахняна было такое лицо, будто его укачало. Иеронимо вернулся к мрачным предсказаниям, которых никто не слушал. Наконец Даппа сказал:

— Нигде в мире мы не будем так уязвимы, как здесь и сейчас. Самое неудачное время открывать тайну.

Все молча с ним согласились.

— Ладно, — постановил Мойше. — Скажем ему в Египте и будем надеяться, что он на радостях от нечаянно привалившего богатства простит нам прежний обман. — Он помолчал и вздохнул. — Ещё вопрос: зачем ему раис и старший янычар, чтобы забрать гребцов?

— Так принято, — отвечал раис. — Странно было бы, если бы он поступил иначе [160] .

— Помните, что мы имеем дело с французским герцогом, а он будет во всём держаться правил, — добавил Вреж.

— Только один из нас может сойти за янычара, — сказал Джек. — Дайте мне тюрбан и остальное.

— Даже если герцог посмотрит мне прямо в лицо, он вряд ли меня узнает, — сказал Джек. — В его доме моё лицо было почти всё время закрыто — иначе бы он не принял меня за короля Луя. Я убрал шарф от лица в последнее мгновение.

— Но если в твоём рассказе есть хоть капля правды, — возразил Даппа, — таких драматических мгновений не видывали в театре…

— К чему ты клонишь?

— За этот миг твоё лицо навсегда запечатлелось в памяти герцога.

— Надеюсь, что да!

— Джек, Джек, — мягко возразил Мойше, — ты должен надеяться, что нет.

Только Мойше, Даппа и Вреж знали, что Инвестор последние несколько лет прочёсывает все бухточки и рифы Средиземного моря в поисках человека, которого мусульмане называют Али Зайбак. Мойше и Даппа отправились вслед за Джеком к мешку с одеждой, изводясь и ломая руки. Вреж был совершенно спокоен.